Карл линней и его труды кратко. Научные достижения карла линнея

23 мая 2007 года исполнилось 300 лет со дня рождения Карла Линнея (1707 – 1778), шведского естествоиспытателя, создавшего систематику трех царств природы – растений, животных и минералов, описавшего около 10 тысяч видов животных и растений. Линнеевские коллекции хранятся в музее Естественной истории в Лондоне. Несколько листов его гербария имеет Московский государственный университет.

Как сегодня видятся открытия Карла Линнея ученым, рассказывает сотрудник палеонтологического института РАН Александр Раутиан.

– Кем же все-таки был Карл Линней, и что он сделал?

– Главное, что о Линнее говорят сегодня в образовательных курсах, – неверно. Говорят, что Линней является создателем некоей системы. Но та система, которую он создал и благодаря которой прославился, в наше время вообще не называется системой. В наше время то, что сделал Линней, называется определительным ключом. Это текст, с помощью которого вы можете определить то или иное растение или животное. Например, спрашивается, пять тычинок, меньше или больше и т.д., вы выбираете и переходите от признака к признаку и, в конце концов, растение опознаете.

Сегодня мы стремимся создать естественную систему живых существ, которая бы отражала прежде всего их природу, а не только внешние признаки. Мы считаем, что природа живых существ связана с их эволюцией. А подавляющее большинство натуралистов времен Линнея полагали, что естественная система должна отразить промысел божий. И Линней считал также. Он был уверен, что видов существует столько, сколько было создано при акте божественного творения. Он ведь был сыном протестантского священника и был правильно воспитан в соответствующем протестантском духе и нигде серьезным образом от этого не отклонялся. Правда, надо сказать, что Ватиканом на короткое время его сочинения были запрещены.

Естественные системы пробовали создавать еще до рождения Линнея. Главное препятствие к этому – это было отсутствие разработанного признакового пространства. Причем развитое признаковое пространство требуется равным образом, как для создания определительного ключа, так и для создания естественной системы. И вот главный вклад Линнея в создание того, что мы теперь называем системой, то есть естественной системой или филогенетической системой, это прежде всего создание ботанической морфологии. Понятно, что после Линнея было очень многое добавлено, но основания ботанической морфологии несомненно были заложены именно Линнеем, и здесь его заслуги больше, чем любого его современника.

– Можно ли сказать, что Линней, в первую очередь, был выдающимся ботаником?

– А он и считал себя ботаником. Но его система природы включала все три царства – она включала и растения, и животных, и даже минералы. Принцип, по которому строились системы минералов, растений и животных у Линнея был один и тот же – это определительный ключ. Определительный ключ – это поисковая система. В XX веке была доказана соответствующая теорема, что иерархическая организация является оптимальной для любой поисковой системы, если нет каких-то дополнительных свойств ускоряющих поиск. Линней создал поисковую систему для самых многочисленных природных объектов, которые мы вообще знаем. Если мы будем считать, что названия растений и животных представляют собой род терминов, то в ботанике и зоологии терминов больше, чем во всех остальных областях науки.

– Какое значение имела его работа для развития науки?

– Огромное. Он совершенно сознательно решил создать искусственную систему, с помощью которой любой студент мог спокойно на практических занятиях определять соответствующие растения, животных и даже минералы.

Конечно, во времена Линнея было известно гораздо меньше видов, чем сегодня. Но все равно достаточно много – к концу его жизни Линнею были известны десятки тысяч видов. Следующее обстоятельство, которое обычно упоминается - это то, что Линней ввел так называемую биноминальную номенклатуру.

Название организмов в долиннеевский период строилось так: указывался род, а дальше следовало видовое отличие. Но видовое отличие не удавалось формулировать в виде одного слова. И названия видов превращались в достаточно длинные фразы. Самое главное достижение введения двойной номенклатуры у Линнея заключается в том, что он разделил определение вида на характеристику и название. Трудно переоценить значение этого обстоятельства. Главное достоинство любого названия заключается в том, что оно должно быть консервативно. Если каждый день меняются названия, то их невозможно запомнить. А характеристика динамична по определению и в «Философии ботинки» Линнея написано, что с введением каждого нового вида в род могут поменяться характеристики всех видов этого рода. Потому что вам нужно теперь каждый из прежних видов отличить от одного нового вида того же рода. Таким образом мы получили консервативные названия и динамические характеристики (или диагнозы). И этому достижению мы обязаны именно Линнею.

Еще одно обстоятельство, о котором обычно не говорят – и это очень печально. Когда характеризуют науку вообще, то первое, что упоминается – это научный метод. Наука нового времени характеризуется в первую очередь с точки зрения метода, как эпоха опыта и эксперимента. А эмпирические факты являются коллекцией, которая служит объектом сравнения. Наука принципиально не имеет дело с единичными событиями, она имеет дело с событиями воспроизводимыми и повторяющимися. Другое дело, что инвариантность событий может быть установлена с помощью сравнительного метода и только его. И Линней создал свой метод. Первое серьезное сочинение, посвященное сравнительному методу в науке нового времени – это «Философия ботаники» Линнея. Когда вы берете «Философию ботаники», она впервые на русский язык была переведена только в 1989 году, но это сочинение можно читать как современное. Потому что описательный метод Линнея, это тот инструмент, которым даже сегодня хорошо владеют только самые грамотные биологи. Его описательный метод существенным образом не устарел за последние триста лет.

Карл Линней в лапландской одежде. 1737 год. Нидерланды.

– Каким человеком был Линней?

– О Линнее, конечно, говорят в первую очередь как об ученом. А я думаю, он был замечательный человек. Линней приобрел мировую известность тогда, когда он уехал из своей дикой страны – из тогдашней Швеции. Это периферия Европы с едва развитой наукой, с архаическим образованием – это эпоха Карла XII и его наследников. Вообще его поездка в Европу была стимулирована домашними обстоятельствами: он решил жениться. И отец ему сказал, что нищим жениться нельзя. Каким образом человек, занимающийся наукой, может приобрести достаток? С помощью ученой степени. В те времена ученую степень в Швеции нельзя было получить вообще. Поэтому неудивительно, что он поехал защищать диссертацию в Германию. Кстати, он защищал диссертацию на медицинскую степень и понятно, почему – медицина это как раз то, что приносило деньги. Ботаника и тогда денег не приносила деньги.

А вот когда он вернулся в Швецию, он стал королевским врачом и, соответственно, главным врачом Швеции.

Свои главные сочинения он начал писать около 1730 года, но он говорил, что все, что ему удалось сделать в своей жизни, было им продумано до 27 лет. И это очень похоже на правду. Потому что когда мы видим, сколько книг было издано за очень короткое время после его приезда в Европу. Фактически мальчишка приехал защищать степень и начал издавать одну книгу за другой. Причем это книги, которые тут же приобретали мировую известность. А ведь это произошло потому, что необходимость жениться заставила его поехать в Европу. И он не только получил мировую известность, он получил огромные по тем временам деньги. Отец его будущей супруги, видя, насколько стал известен и состоятелен Линней, послал ему письмо, где пишет: вы, по-видимому, не собираетесь возвращаться на родину и, наверное, моя дочь может считать себя свободной. Линней был уже помолвлен со своей невестой, а протестантском мире это было очень серьезным обязательством. И Линней все оставил и уехал в Швецию практически сразу после получения письма. Для него любовь к женщине был не пустым звуком. И он всю жизнь прожил с этой женщиной.

За свои научные заслуги Карл Линней получил графское достоинство с гербом, как и полагается. Его девиз: «Делами увеличивает славу».

В характеристике научной деятельности Линнея, при самом жизнеописании, было довольно подробно рассказано о всех основных его трудах по ботанике, причем каждый из них был характеризован в отдельности. Очень немного при этом говорилось о работе Линнея в области зоологии, минералогии и медицины.

Значение работ Линнея может быть более ясно понято при рассмотрении их в связи с общим состоянием естествознания к началу его научной деятельности.

Прежде чем перейти к этому вопросу, уместно было бы ознакомиться с оценкой самим Линнеем его собственной деятельности, по примеру того, как это было сделано при рассмотрении его отдельных сочинений. Исключительный интерес в связи с этим представляет опубликованная Афцелиусом в автобиографии глава «Linnaei merita et inventa». Перевод этой главы мы здесь и приводим.

Заслуги и открытия Линнея

Он построил ботанику от основания на месте, ранее бывшем в развалинах, так что можно считать, что с его времени эта наука получила совсем другой облик и начала новую эпоху.

Он обозначил точными терминами в первую очередь Листья растений, благодаря чему все описания растений получили новый вид и освещение.
Он первый обладал Предугадыванием Растений (Prolepsin Plantarum), редчайшим открытием в природе, в котором проявляются следы самого Создателя.

Он рассмотрел по-новому Превращения (изменения) растений и этим доказал основу воспроизведения.
Он представил в ясном свете Пол растений, каковой подвергался сомнениям, и показал действие пыльцы на влажность рыльца.
Он построил Половую систему в результате бесчисленных наблюдений тычинок и пестиков у всех растений, чем до того времени пренебрегали.
Он впервые ввел в ботанику многие Части воспроизведения под их собственными названиями, такие, как Чашечка, Околоцветник, Обвертка, Чешуя, Крыло и т. д. Венчик и Нектарники, Пыльники, Завязь, Столбик, Рыльце, Стручок и Боб, Костянка и Цветоложе, кроме многих слов, также Прилистник и Прицветник, Стрелка, Цветоножка и Черешок.
Он описал заново, в соответствии с числом, обликом, положением и соразмерностью всех частей плодоношения, Роды, о которых думали, что их нельзя достаточно точно определить, - и они стали признанными; он открыл вдвое больше родов, чем их было найдено всеми авторами до него.
Он впервые отграничил Виды растений основательными отличиями и определил также большинство индийских.
Он ввел впервые во все естествознание Простые названия, к его ясности и краткости.
Разновидности, затоплявшие ботанику, он низвел к их видам.
Местопроизрастания растений (Loca plantarum) он добавил к видам как обоснование для культуры растений.
Он исследовал местообитания растений (Stationes plantarum) как основу для сельского хозяйства.
Он впервые разработал Календарь Флоры как путеводную нить для всех действий в сельском хозяйстве и из Распускания деревьев он показал время посева.
Он впервые увидел и описал Часы флоры.
Он впервые открыл Сон растений.
Он отважился говорить о гибридах растений и дал потомству указания на Причину [возникновения] видов (Specierum causam).
Он поставил Pan suecicus и Pandora suecica как работы, которые должны продолжаться всеми слоями народа, так как прежде не умели правильно вести хозяйство. (Этими названиями обозначается широко поставленная Линнеем работа по изучению кормовых растений Швеции.)
Он понимал лучше, чем кто-нибудь другой до него, Порождение минералов и показал, что кристаллы возникают из солей и что твердые камни происходят из мягких (пород), подтвердил убывание воды и доказал 4 Поднятия суши, уже не говоря о том, что он сначала обосновал истинный метод в царстве минералов.
Он один открыл животных больше, чем все до него, и самый первый дал их Родовые и видовые признаки по естественному методу. Ему следует приписать знание насекомых и их признаков, не говоря о том, что он первым нашел искусственный метод для распознавания рыб по плавникам, моллюсков по раковинам, а змей по щиткам. Он отнес китов к млекопитающим, голых гадов к амфибиям и отделил червей от насекомых.
Он показал в физиологии живую природу медуллярной (сердцевинной) субстанции, бесконечную в воспроизведении и умножении; что она никогда не может быть воспроизведена в потомстве, кроме как принадлежащей материнскому организму; что вопроизведенное по внешности тела относится к отцу, а по медуллярной системе принадлежит матери; как и следует понимать сложные животные (Animalia composita); а мозг получается из электрических воздействий, воспринимаемых посредством легких.
В патологии он дал наиболее отчетливые Признаки болезней на основе принципов Соважа, но значительно улучшил; он пробудил идею об инфаркте желез как причине мучительных смертей; он был первым, кто ясно видел, что Лихорадка происходит от внутреннего заболевания, распространяющегося от простуды и сокращающегося при тепле, и он доказал заразность живых кожных шелушений. Первым правильно распознал ленточных глистов.
Он впервые ввел в практику у шведских врачей Dulcamara, Herb. Brittanica, Senega, Spigelia, Cynomorium, Conyza, Linnaea.
Он впервые показал свойства растений, обосновал этим действующие начала лечебных средств, которые до того были загадочными, показал способ действия их и опроверг представления об ядовитости у практиков.
Диету он представил по собственному методу, основываясь на наблюдениях и опыте, и дал ей форму опытной физики.
Он никогда не пренебрегал хозяйственным использованием растений, но собирал [сведения об этом] с величайшим вниманием при видах, что ранее натуралистами только редко принималось во внимание.
Он обнаружил Организованность Природы (Politia Naturae) или Божественное хозяйство, и открыл этим путь потомкам в неизмеримейшую новую область.
Он ставил на первое место для науки Фауну и первым исследовал натуралии северных областей Скандинавии вплоть до самых мельчайших; не говоря уже о том, что он здесь в стране учредил первый и крупнейший Ботанический сад, который до него не был достоин даже упоминания, и что он здесь основал первый музей животных в винном спирте.

На протяжении XVI и XVII вв. научная ботаника и зоология состояли более всего в простом ознакомлении с живыми организмами и описании их, с перечислением в том или ином порядке. К фактическому знанию растений и животных, населявших европейские страны, с течением времени добавлялось все большее и большее число заморских. Это увеличивающееся разнообразие живых организмов, охватываемых наукой того времени, в высокой степени содействовало накоплению фактического знания их и делало обзор их с течением времени все более трудным.

В начале XVII в. швейцарский ботаник Каспар Баугин опубликовал свод (Pinax theatri botanici, 1623) всех известных тогда растений, общее число которых составляло около шести тысяч. Это сочинение имело в свое время очень большое научное значение, так как подводило итог всему тому, что ранее было сделано в ознакомлении с растениями. Нужно, однако, заметить, что в наше время эта книга для нас мало понятна, несмотря на то что фактические знания растений за эти века неизмеримо увеличились. Малая доступность ее для читателей нашего времени объясняется тем, что описания растений здесь очень часто так не точны и сбивчивы, что часто по ним невозможно представить себе растение, о котором идет речь. При этом многословие описаний отнюдь не облегчает читателю составление более ясного представления об описываемом растении. Многословные же названия растений, которые невозможно запомнить, также только в редких случаях могут быть поняты.

Этой книгой и аналогичными сочинениями того времени очень трудно было пользоваться и их современникам, именно из-за неточности описания органов растений, неопределенности описательных терминов, отсутствия общепонятных названий растений и пр. Можно представить себе трудности ботаников XVII в., которые хотели бы сопоставить растения, взятые в природе, с описаниями их в этих сочинениях.

Растение, не узнанное по такому своду, опять описывалось уже другими авторами и, конечно, также невыразительно и получало при этом новое громоздкое название. Таким образом, последующие читатели ставились в еще более затруднительное положение из-за терминологической нечеткости и разноречия авторов. Число таких описаний с течением времени увеличивалось и нагромождение описательных материалов становилось все более хаотическим.

Трудности, встававшие в связи с этим перед натуралистами, увеличивались еще из-за того, что это множество неотчетливо характеризованных форм было очень плохо классифицировано. Надобность в классификации была в то время действительно крайней необходимостью, так как без нее не было возможности обозрения описательного материала. Надо сказать, что потребность классификации организмов на уровне науки того времени была чисто логической необходимостью формального упорядочения изучаемых форм. Последние только таким образом могли быть поставлены в определенные рамки, позволяющие их обозрение.

Нет необходимости напоминать здесь классификации растений, с течением времени сменявшие одна другую. Они, конечно, постепенно улучшались, но были очень далеки от совершенства прежде всего по недостаточной ясности самой их основы и тому, что они могли быть приложены лишь к высоким категориям. Фруктицисты, калицисты или короллисты в равной степени ошибались и попадали в равные трудности прежде всего потому, что не было достаточно отчетливого представления об особенностях органов растений, на которых основывались их классификации, т. е. соответственно на плодах, чашечках или венчиках цветков.

В самом конце XVII в. и в первые годы XVIII в. были достигнуты некоторые успехи в практическом очерчивании родов растений (Турнефор) и в попытке выявления видов (Джон Рэй). И то и другое определялось той же логической необходимостью.

Общее положение в науке в связи с этим улучшилось, однако немного, так как накопление описательного материала совершенно подавляло науку и сам материал часто не вмещался в классификационные рамки. Положение в естествознании стало совершенно критическим, и уже казалось, что выхода решительно нет.

Некоторым отражением этого положения может быть упомянутое нами определение ботаники, данное знаменитым лейденским профессором Бургавом. Он говорил: «Ботаника есть часть естествознания, посредством которой удачно и с наименьшим трудом познаются и удерживаются в памяти растения».

Из этого определения совершенно ясны и задачи, стоявшие перед ботаникой того времени, и катастрофическое состояние в ней терминологии и номенклатуры. В сущности, в таком же положении была и зоология.

Линней, может, более глубоко, чем Бургав, еще в студенческие годы в Упсале все это осознал и задался целью реформировать естествознание.

Мы уже говорили, что Линней исходил из того, что «основа ботаники состоит в разделении и наименовании растений», что «Ариаднина нить ботаники - классификация, без которой хаос», а само «естествознание есть разделение и наименование естественных тел».

Но прежде чем приступить к самой классификации, нужно было выполнить очень большую подготовительную работу, с которой он, как было сказано, блестяще справился. Работа эта - терминологическая реформа и создание универсальной классификационной схемы.

В «Основах ботаники» была разработана точная, очень выразительная и простая терминология, а в «Системе Природы» и в «Классах растений» удивительная по изяществу и простоте всеобъемлющая классификационная половая система. Окончание этих работ принесло чрезвычайно быстрый успех. Строго продуманная терминология и простая схема классификации позволили с неведомой ранее выразительностью очертить около тысячи родов («Genera plantarum») и дать невиданные по ясности характеристики многих сотен видов («Hortus Cliffortianus», «Flora Lapponica»). В названных сочинениях, как было ранее сказано, была доведена до совершенства биномиальная номенклатура полиномиалов, именно в связи с тем, что была определена категория «род».

Трудами этого периода (1735-1738) была завершена большая часть реформаторских работ Линнея, однако в отношении номенклатуры был достигнут только первый этап.

В результате дальнейшей работы, к 1753 г., Линней сумел «протянуть Ариаднину нить систематиков» до видов, очертил с определенностью эту классификационную категорию и в «Species plantarum» предложил в связи с этим новый номенклатурный прием - простые названия, ставшие основой современной биномиальной номенклатуры. Обо всем этом нами уже было сказано с достаточной подробностью. Здесь же уместно напомнить лишь о том, что методической основой этого сочинения были принципы Аристотелевой логики, касающиеся понятий, классификации их, разделения и т. д.

Линней совершенно основательно приписывает себе создание ботаники на месте бывшего до него хаоса.

Мы видели, что он разработал терминологию и точный диагностический язык, он предложил строгую номенклатуру, он разработал всеобъемлющую и практически очень удобную классификацию. На основании всего этого он пересмотрел огромное количество фактического материала, ранее накопленного наукой. Отобрав все достоверное и отбросив ошибочное и сомнительное, он систематизировал добытые ранее сведения, т. е. сделал их научными.

Здесь уместно сказать, что некоторые исследователи при оценке деятельности Линнея нередко говорят о том, что он лишь «подытожил прошлое, а не наметил будущее», или, что то же, «написал эпилог, а не пролог».

Прежде чем возражать на это, следует указать на необходимость принять во внимание то, что реформаторская деятельность Линнея в исключительной степени способствовала прогрессу исследовательской работы и накоплению фактического знания организмов. Достаточно сказать, что за пол века, протекшие от выхода в свет важнейших сочинений Линнея по ботанике (1753) и зоологии (1758), число достоверно известных организмов более чем удесятирилось.

Когда говорят о том, что Линней не наметил будущее, а лишь подытожил прошлое, имеют обычно в виду то, что он разработал лишь искусственную систему растений и очень мало сделал для системы естественной. Линней понимал, как об этом было сказано ранее, необходимость естественного метода и для своего времени немало в этом отношении сделал. Надо, однако, сказать, что под естественным методом в наше время подразумевают естественную, или филогенетическую, систему, совсем забывая в то же время, что естественный метод в XVIII в. есть не более, чем установление черт сходства организмов и классификационное группирование их именно по этому принципу. Тогда имелось в виду именно сходство, а отнюдь не родство в смысле общности происхождения. Дело в том, что идея развития в то время еще не была известна. Блеснув в «Теории неба» у Канта (1755), она только через полвека была положена в основу космогонии (гипотеза Канта-Лапласа). Потребовалось еще полвека, чтобы она во всем величии могла проявиться в применении к живой природе в эволюционном учении Дарвина.

Естественный метод Линнея и естественные классификации более поздних авторов конца XVIII и начала XIX в. по существу не различались. Задача их - установление черт сходства организмов, чтобы постигнуть творческий план «создателя», выраженный в естественном порядке природы.

Стремление найти в сочинениях Линнея начало эволюционной идеи также не имеет под собой основания, как и упреки по его адресу за то, что он не эволюционист.

Очень внимательно следует, конечно, отнестись к § 16 перечня его открытий, из которого мы узнаем о глубоком интересе Линнея к вопросу о возникновении видов и о понимании им чрезвычайной важности этого вопроса. Немногим позднее, в тринадцатом издании «Systema Naturae» (1774 г.), Линней писал следующее: «… всемогущий Бог в начале, в продвижении от простого к сложному и от малого ко многому, при начале растительной жизни, создал столько различных растений, сколько есть естественных отрядов. Что он сам же затем эти растения отрядов так перемешал между собой скрещиванием, что появилось столько растений, сколько существует разнообразных отчетливых родов. Что затем Природа эти родовые растения, посредством изменчивых поколений, но без изменения цветочных структур, перемешала между собой и умножила в существующие виды, все, какие возможно, из этого числа поколений должны быть исключены гибриды - ведь они бесплодны».

Мы видим, что творческая роль «создателя» теперь ограничивается. Им созданы, оказывается, только представители отрядов (каковых было 116), которые гибридным смешением образовали роды, а последние путем гибридизации, без участия «творца», самой природой были размножены в существующие виды. Уместно напомнить, что за сорок лет до того Линней писал: «Мы насчитываем столько видов, сколько различных форм было вначале создано».

Известно также на основании сочинения ученика Линнея, Гизеке, изложившего взгляды своего учителя по вопросу о признаках естественных порядков, что Линней занимался этими вопросами до старости. Он говорил Гизеке: «Я долго трудился над естественным методом, сделал то, что мог достигнуть, еще больше остается сделать, буду продолжать это, пока живу».

Учение о поле у растений, строгая органография, ясная терминология, разработка половой системы, реформа номенклатуры, описание около тысячи двухсот родов растений и установление более восьми тысяч видов составляют важнейшую часть ботанической работы Линнея, но не единственную, как то можно видеть из его перечня.

Он широко занимался биологией растений («Календарь Флоры», «Часы Флоры», «Сон растений») и многими практическими вопросами, из которых он особо выделял изучение кормовых растений Швеции. Насколько широки были его научные интересы, можно видеть из десятитомного собрания диссертаций его учеников («Amoenitates Academicae»). Из девяноста ботанических диссертаций почти половина представлена темами флористико-систематическими; около четверти посвящено растениям лекарственным, пищевым и хозяйственно-полезным; около десятка относится к темам по морфологии растений; в нескольких диссертациях разрабатываются разные вопросы биологии растений; отдельные темы посвящены местообитаниям растений, ботанической библиографии, терминологии, научному садоводству и одна диссертация теме, которая и у нас недавно была чрезвычайно злободневной, - перерождению хлебных злаков.

Значение работ Линнея как зоолога почти так же велико, как и ботанических, хотя он был более всего ботаником. Основополагающие зоологические работы его относятся к тому же голландскому периоду деятельности и в особенности связаны с сочинением «Systema Naturae». Хотя классификация животных, разработанная им, и была в значительных ее частях более естественной, чем ботаническая, она имела меньший успех и существовала более кратковременно. Мы уже говорили ранее, что особый успех ботанической классификации принесло то, что она была в то же время чрезвычайно простым определителем. Царство животных Линней разделил на шесть классов: млекопитающие, птицы, гады (ныне пресмыкающиеся и земноводные), рыбы, насекомые (ныне членистоногие) и черви (многие беспозвоночные, в том числе и черви).

Большим классификационным достижением было для того времени точное определение класса млекопитающих и отнесение к нему в связи с этим китов, которые даже у отца ихтиологии, Артеди, относились к рыбам.

Удивительным кажется в наше время то, что уже в первом издании «Systema Naturae» (1735 г.) человек помещен Линнеем среди человекообразных.

Первое же издание «Системы Природы» дало толчок развитию систематической зоологии, так как изложенная здесь классификационная схема и разработанные терминология и номенклатура облегчили описательную работу.

Увеличиваясь от издания к изданию, этот раздел «Системы Природы» достиг 823 страниц в десятом издании, вышедшем в 1758 г. и замечательном тем, что в нем была последовательно проведена биномиальная номенклатура организмов, в связи с чем именно это издание и является отправным в современной зоологической номенклатуре.

Особенно много Линней работал по классификации насекомых, причем он описал большинство родов и около двух тысяч видов (двенадцатое издание 1766-1768 гг.). Им были разработаны и основы органографии, причем в особом сочинении «Основание энтомологии» (1767) было изложено строение тела этого класса животных. В параллель с «Флорой Швеции» Линней написал «Фауну Швеции», значение которой для фаунистики было таким же, какое имело для флористических работ издание его «Флоры». Последующие сочинения по фауне писались по образцу того, как это было сделано Линнеем в «Фауне Швеции».

Занимаясь пробирным искусством, как прикладной минералогией, поисками полезных ископаемых, изучением минеральных источников, пещер, рудников, изучением кристаллов и классификацией камней - литологией, Линней не только был вполне на уровне своего времени в относящихся сюда вопросах, но немало продвинул развитие некоторых из них вперед. Геологи считают, что если бы он ничего не написал, кроме относящегося к палеонтологии и геологии, имя его было бы и без того прославлено.

В «Museum Tessinianum» среди прочего были описаны трилобиты, чем было положено начало изучению этой группы ископаемых ракообразных, а в специальной работе «О балтийских кораллах» он описал и изобразил кораллы Балтийского моря.

В связи с изучением тех и других он правильно понял значение ископаемых для установления далекого прошлого суши, как правильно оценил и значение последних морских террас для более близкого времени. Из его описаний обнажений, с их чередующимися пластами можно видеть, что он глубоко интересовался возникновением осадочных пород («Система Природы», 1768). Кроме классификации минералов, он дал также классификацию кристаллов; коллекция последних в его музее составляла полтораста натуральных образцов.

Врач по образованию и по началу своей практической деятельности, Линней пользовался чрезвычайной популярностью в Стокгольме как практикующий врач в годы 1739-1741, будучи в то же время главой адмиралтейского госпиталя. С переездом в Упсалу он почти оставил медицинскую практику. Как профессор, читавший три медицинских курса, он пользовался чрезвычайной популярностью. Курсы эти - «Materia medica» («Учение о лекарственных веществах»), «Semiotica» («Semiologia» - «Учение о признаках болезней») и «Diaeta naturalis» («Учение о питании»).

В связи с чтением названных курсов Линней написал обстоятельные учебные руководства. О «Materia medica» было сказано ранее подробно и здесь достаточно лишь напомнить, что эта работа Линнея (1749) стала классическим руководством по фармакологии.

Сочинение «Genera Morborum» («Роды болезней», 1759) представляет собой классификацию болезней по их симптомам. Основа классификации была заимствована Линнеем из работы французского медика и натуралиста Соважа, несколько переработана и расширена. Всего здесь установлено одиннадцать классов болезней. Задача этой книги - дать руководство к распознаванию болезней по их внешнему проявлению.

В книге «Clavis Medicinae duplex» («Двойной ключ к медицине», 1766), которую Линней чрезвычайно высоко ценил, излагается конспект его лекций и данные по общей патологии и терапии.

Лекции Линнея по диететике пользовались особенным успехом, да и сам курс этот был для него едва ли не наиболее любимым. Начатый им еще в 1734 г., в виде черновых заметок, он десятки лет дополнялся и все более расширялся. Лекции эти при жизни Линнея напечатаны не были. Успех курса среди учащихся увеличивался может быть и тем, что, кроме изложения правил лечебного питания и всего, к этому относящегося, профессор сообщал множество санитарно-гигиенических сведений, советов и чисто практических указаний, касавшихся повседневной жизни, и т. д.

Личными заслугами Линнея в практической медицине было введение в лечебную практику некоторых средств растительного происхождения, отчасти сохранившихся и в современной фармакопее, а также разработка метода борьбы с ленточными глистами.

Говоря о значении деятельности Линнея как медика, нельзя не указать на то, что принято связывать с его именем, - начало изучения болезней животных. Некоторое внимание этому Линней уделил еще во время Лапландского путешествия, интересуясь повреждениями кожи оленей. Один из его учеников стал позднее первым ветеринарным врачом в Швеции.

В заключение следует сказать, что Линней своими реформами и организующим влиянием определил на десятилетия развитие основных направлений в ботанике и зоологии.

К XVIII в. учёные и любители природы проделали огромную работу, по всему свету собирая и описывая растения и животных. Но ориентироваться в накопленном ими океане сведений становилось всё труднее. Обобщил и привёл в систему эти знания шведский натуралист Карл Линней. Он заложил основы современной систематики.

Родился Карл Линней 23 мая 1707 г. в семье сельского священника. Мать Карла с детства воспитала в нем любовь ко всему живому, особенно - к цветам.

Но к школьным занятиям будущий президент Шведской академии наук оставался весьма равнодушен. Никак не давался ему латинский язык. Учителя говорили, что образование, видно, мальчику не по плечу - лучше обучить его какому-нибудь ремеслу. Разгневанный отец решил отдать Карла на выучку к сапожнику.

И ждала бы Лийнея карьера сапожных дел мастера, если бы знакомый врач не уговорил отца мальчика позволить ему изучать медицину. Кроме того, он помог Карлу закончить гимназию.

Медицину и биологию Карл изучал в университетах шведских городов Лунд и Упсала. Жил он в студенческие годы бедно.

Когда Карлу исполнилось 25 лет, руководство Упсальского университета предложило ему отправиться в научное путешествие по северной Скандинавии - Лапландии, чтобы исследовать её природу. Весь свой багаж он нёс на плечах. Во время этого путешествия он питался чем придётся, едва выбирался из болотных топей, сражался с комарами. А один раз столкнулся с противником посерьёзнее - разбойником, который чуть не убил его. Невзирая на все препятствия, Линней собирал образцы растений Лапландии.

На родине Линнею не удавалось найти себе постоянной работы по специальности, и на несколько лет он переехал в Голландию, где заведовал одним из лучших ботанических садов страны.

Здесь он получил учёную степень доктора, здесь в 1735 г. вышла в свет его самая известная работа «Система природы». При жизни Линнея вышло 12 изданий этой книги. Всё это время Линней постоянно дополнял её и увеличил её объём с 14 страниц до 3 томов.

Система Карла Линнея:

Понятие о виде.

Чтобы «разложить по полочкам» огромное количество описаний растений и животных, необходима была какая-то единица систематики. Такой единицей, общей для всего живого, Линней считал вид. Видом Линней назвал группу особей сходных между собой, как дети одних родителей и их дети. Вид состоит из множества похожих особей, дающих плодовитое потомство. Например, лесная малина - это один вид, костяника другой, морошка третий вид растений. Все кошки домашние составляют один вид, тигры - другой, львы - третий вид животных. Следовательно, Весь органический мир состоит из различных видов растений и животных. Вся живая природа состоит как бы из отдельных звеньев - видов.

Линней открыл и описал около 1500 видов растений и свыше 400 видов животных, он распределил все виды растений и животных по крупным группам - классам, каждый класс он разбил на отряды, каждый отряд на роды. Каждый род Линней составил из сходных видов.

Номенклатура.

Давать названия видам Линней стал на той самой латыни, которая так плохо давалась ему в школьные годы. Латынь была в то время международным языком науки. Тем самым Линней разрешил сложную проблему: ведь когда названия давались на разных языках, под многими наименованиями мог описываться один и тот же вид.

Очень важной заслугой Линнея стало введение в практику двойных названий видов (бинарной номенклатуры). Каждый вид он предложил называть двумя словами. Первое - название рода, куда входят близкие виды. Например, лев, тигр, кошка домашняя относятся к роду Felis (Кошка). Второе слово - название собственно вида (соответственно Felis leo, Felis tigris, Felis do-mestica). Точно так же виды Ель европейская и Ель тянь-шань-ская (голубая) объединяются в род Ель, виды Заяц-беляк и Заяц-русак - в род Заяц. Благодоря двойной номенклатуре выявляется сходство, общность, единство видов, образующих один род.

Систематика животных.

Линней разделил животных на 6 классов:

Млекопитающие

Амфибии (в этот класс он поместил земноводных и пресмыкающихся)

Насекомые

В число «червей» попали и моллюски, и медузы, и разнообразные черви, и все микроорганизмы (последних Линней объединил в один-единственный род - Хаос инфузориум).

Человека (которого он окрестил «человеком разумным», Homo sapiens) Линней довольно смело для своего времени поместил в класс млекопитающих и отряд приматов вместе с обезьянами. Он сделал это за 120 лет до Ч. Дарвина. Он не считал, что человек произошёл от других приматов, но видел большое сходство в их строении.

Систематика растений.

К систематизации растений Линней подошёл более детально, чем к систематизации животных. Среди растений он выделил 24 класса. Линней понимал, что самая существенная и характерная часть растения - цветок. К 1-му классу он отнёс растения с одной тычинкой в цветке, ко 2-му - с двумя, к 3-му - с тремя и т.д. Грибы, лишайники, водоросли, хвощи, папоротники - в общем все, лишённые цветков, оказались в 24-м классе («тайнобрачных»).

Искусственность систематики Линнея.

Система растений и животных Линнея была во многом искусственна. Далекие друг от друга растения (например, морковь и смородина) оказались в одном классе только потому, что их цветки имеют одинаковое колличество тычинок. Многие родственные растения оказались в разных классах. Систематика Линнея искусственна, еще и потому что помогала распознавать растения и животных, но не отражала ход исторического развития мира.

Линней осознавал этот недостаток своей системы. Он считал, что будущие натуралисты должны создать естественную систему растений и животных, которая должна учитывать все особенности организмов, а не один-два признака. Пытаясь разработать естественную систему растений, Линней убедился в том, что наука того времени не рапологает необходимыми для этого знаниями.

Несмотря на искусственность, система Линнея сыграла положительную роль в биологии. Предложенные Линнеем систематические подразделения и двойная номенклатура прочно вошли в науку и применяются в современной ботанике и зоологии. Позже были введены в употребление еще два подразделения:

Тип - высшее подразделение, объединяющее сходные классы;

Семейство - объединяющее сходные роды

Нововвдедения Линнея.

Карл Линней провел реформу ботанического языка. Он впервые предложил такие названия растений как: венчик, пыльник, нектарник, завязь, рыльце, тычиночная нить, цветоложе, околоцветник. Всего К. Линней ввел в ботанику примерно тысячу терминов.

Взгляды Линнея на природу.

Наука в то время находилась под влиянием религии. Линней был идеалист, он утверждал, что в природе существует столько видов растений и животных, "сколько различных форм произвел в начале мира всемогущий". Линней считал, что виды растений и животных не изменяются; они сохранили свои особенности "с момента сотворения". По Линнею, каждый современный вид является потомством первоначального созданной богом родительской пары. Каждый вид размножается, но сохраняет, по его мнению, в неизменном виде все особенности этой прародительской пары.

Как хороший наблюдатель, Линней не мог не видеть противоречия между представлениями о полной неизменности растений и животных с тем, что наблюдается в природе. Он допускал образование внутри вида разновидностей благодаря влиянию на организмы перемены климата и других внешних условий.

Идеалистическое и метафизическое учение о сотворении и неизменности видов господствовало в биологии до начала XIX в., пока не было опровергнуто в результате открытия многих доказательств эволюции.

(1707-1778) шведский биолог

Карл Линней родился 23 мая 1707 г. в небольшом шведском селении Росхульт в семье сельского священника.

Отец постарался дать сыну хорошее образование в надежде, что Карл также станет священнослужителем. Но мальчика более всего привлекала живая природа. Начальную школу он окончил, а в гимназии ему никак не давались латинский и греческий языки. Учителя считали его малоспособным ребенком, хотя мальчик проявлял необычайный интерес ко всякого рода растениям.

Городской врач Ротман взял Линнея на содержание в свой дом, много с ним занимался и даже ослабил его отвращение к латыни чтением трудов Плиния-старшего по естествознанию. Ротман оказался хорошим преподавателем. Он так умело взялся за дело, что Карл и не заметил, как полюбил ту самую латынь, о которой раньше и слышать не хотел.

По окончании гимназии Карл Линней изучал медицину и биологию в университетах шведских городов Лунд и Упсала. Отец мог присылать сыну лишь небольшую сумму денег. Но несмотря на лишения, юноша по-прежнему собирал гербарий и стремился разобраться во всем разнообразии цветов, в количестве и расположении их тычинок и пестиков. Карлу было всего 23 года, когда его взял к себе в помощники известный профессор Рудбек. Карл Линней становится его ассистентом, а иногда даже читает за него лекции. Весной 1732 г. руководство Упсальского университета предложило ему отправиться в путешествие по северной Скандинавии - Лапландии, чтобы исследовать ее природу. Денег на экспедицию было выделено очень мало, но натуралиста это не смутило. Линней исходил почти весь север Скандинавии, наблюдал за природой, изучал ее, записывал. По возвращении из экспедиции он напечатал свою первую книгу «Флора Лапландии».

Окончив университет, Карл Линней собирался остаться здесь на преподавательской работе, но для этого была необходима научная степень, и Карл отправляется в Голландию.

Голландский период жизни Линнея был и счастливым, и плодотворным. Именно здесь он получил ученую степень доктора, вел около года научную работу в одном из лучших ботанических садов страны.

В Голландии в 1735 г. шведский ученый издает самую известную свою работу «Система природы». Несмотря на небольшой объем - всего лишь 12 страниц, его труд имел эпохальное значение. В ней Карл Линней предложил бинарную номенклатуру - систему научного наименования растений и животных. По его мнению, каждое название должно было состоять из двух слов - родового и видового обозначения. Вид состоит из множества похожих особей, дающих плодовитое потомство. Ученый был убежден в том, что виды вечны и изменяться не могут. Но уже в своих поздних работах он отметил некоторые примеры изменчивости организмов и возникновения новых видов из старых. Названия видам Линней давал на латыни, той самой, которая плохо давалась ему в школьные годы. В то время латынь являлась международным языком науки. Тем самым Линней разрешил сложную проблему: ведь если бы названия давались на разных языках, то под многими наименованиями мог описываться один и тот же вид.

Характеризуя какое-либо растение, Карл Линней использовал двойное название - родовое и видовое. Имя рода - общее для всех видов, относящихся к нему; имя вида относится к растениям данного вида. Например, название рода - смородина, видовые - красная, черная, белая, а полные названия: смородина красная и т. д. В основу классификации растений им было положено строение цветка. Растения Карлом Линнем были разбиты на 24 класса, причем первые 13 определялись просто количеством тычинок в цветке, последующие 7 классов определялись их расположением и длиной. Грибы, лишайники, водоросли - в общем, все, лишенные цветков, оказались по его классификации в 24-ом классе («тайнобрачных»). Легкость определения принадлежности к тому или иному классу и краткость системы - подкупающие достоинства классификации Линнея. Конечно, он понимал примитивность и неточность предлагаемого им членения: по разным классам были распределены злаки, деревья соседствовали с полевыми цветами. И все-таки заслуга шведского ученого была велика, потому что он ввел четкие и единые правила описания растений.

А в классификации животных Карл Линней применил четкую систему (класс - отряд - род - разновидность), которая с некоторыми дополнениями используется и в наше время. В основе деления животного мира на классы у Линнея лежат особенности кровеносной системы. Он выделил всего 6 классов: млекопитающие, птицы, амфибии, рыбы, насекомые и черви. В класс червей попали почти все беспозвоночные. Линней верно поместил в один отряд человека и человекообразных обезьян на основании сходства в их строении, хотя подобные мысли считались тогда преступными. Конечно, Линней понимал искусственность своей системы. «Искусственная система, - говорил он, - служит только до тех пор, пока не найдена естественная; первая учит только распознавать растения, вторая научит на самой природе растений».

Через несколько лет, Карл Линней вернулся на родину не только доктором, но и ботаником с европейским именем, хотя поначалу жизнь на родине оказалась трудной. У молодого врача не было пока пациентов, а слава натуралиста денег не приносила. Линней даже собирался уехать в Голландию: в стране цветоводов он мог бы получить хорошее место как ботаник. И вдруг ему повезло: удалось вылечить больного, которого считали безнадежным. Неожиданно пришла и врачебная слава, а с ней - большое число пациентов. Но молодому ученому хотелось заниматься научной работой. В 1741 г. он стал профессором в родном Упсальском университете, а вскоре и первым президентом Шведской Академии наук. Карл Линней был удостоен дворянского звания. Он мог заслуженно гордиться собой, ибо все, чем он прославился, было достигнуто его собственной волей и собственным трудом.

К этому времени Линнея знал весь научный мир. Среди его учеников были и русские. Он вел обширную переписку со многими петербургскими ботаниками, получал из России гербарии с описанием растений, произрастающих на разных территориях страны, а в 1754 году был избран почетным членом Петербургской Академии наук.

Линней был исключительно работоспособным и трудолюбивым человеком. Скуповатый, упорный в достижении поставленной цели, он обладал предприимчивым и живым характером. Блестящий лектор, он пользовался популярностью среди студентов.

Всю жизнь он дополнял и переиздавал свои труды, которые из небольшой книги постепенно превратились в многотомное издание.

После его смерти старинные книги и гербарии Карла Линнея хранятся в Британском музее.

Проф. М. Л. Рохлина

«... в области биологии занимались, главным образом, накоплением и первым отбором колоссального материала как ботанического и зоологического, так анатомического и собственно физиологического. О сравнении между собою форм жизни, об изучении их географического распространения, их климатологических и других условий еще не могло быть и речи. Здесь только ботаника и зоология достигли некоторого завершения благодаря Линнею.»
ЭНГЕЛЬС. Диалектика природы

Карл Линней.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Общая картина жизни по Линнею.

Классификация на основе внешних признаков без учета филогении привела замечательного классификатора Линнея к ряду грубых ошибок.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Одной из наиболее ярких фигур среди ученых натуралистов XVIII в. был Карл Линней (1707-1778). В научном отношении он стоит на рубеже двух эпох. Линней обобщил всю сумму фактических знаний, накопившихся с эпохи Возрождения, создал систематику животного и растительного мира и тем самым как бы завершил биологию метафизического периода. Для эпохи Линнея характерны две идеи: признание «творческого акта», создавшего живой мир, и одновременно идея неизменности, постоянства видов и их иерархии, их постепенного усложнения, идея, видевшая в целесообразном строении организмов единый план, проникнутый «мудростью творца».

Господствовало убеждение, что «Natura non faclt saltus» («природа не делает скачков»).

Энгельс пишет, что рассматриваемый период особенно характеризует «образование единого, цельного мировоззрения, центром которого является учение об абсолютной неизменности природы» (Энгельс. Диалектика природы).

Линней вошел в историю как создатель метафизической систематики животных и растений, как автор формулы «видов столько, сколько их вышло из рук творца», - формулы, высказанной им в первом издании «Системы природы» (1735).

Линней был энциклопедически образованным ученым с исключительной памятью и наблюдательностью и с особой, как говорили, «систематической жилкой». Линней систематизирует все - минералы, животных, растения и даже болезни (так, к выпущенному им в 1749 г. первому научному труду по лекарственным растениям «Materia medica» Линней приложил «Каталог болезней», причем указал, чем лечить каждую болезнь).

Но вместе с тем Линней был современником К. Ф. Вольфа, о котором Энгельс писал:

«Характерно, что почти одновременно с нападением Канта на учение о вечности солнечной системы К. Вольф произвел в 1759 г. первое нападение на теорию постоянства видов, провозгласив учение об их развитии» (Энгельс. Д. П.).

В разгар научного творчества Линнея выходят в свет произведения великих французских материалистов Ламетри, Дидро и др., в которых высказываются идеи трансформизма (эволюции) видов. Наконец, современником Линнея был Бюффон, который наперекор господствовавшему мировоззрению высказывал идею исторической связи в природе и говорил, что животные сами имеют историю и, может быть, способны изменяться.

Таким образом идея изменяемости видов уже появлялась в сфере научных проблем XVIII в., и, естественно что это не могло пройти мимо Линнея. Он блестяще знал фауну и флору и не мог не видеть переходных, изменяющихся видов. Поэтому не случайно, что «Линней делал уже большую уступку, когда говорил, что благодаря скрещиванию местами могли возникнуть новые виды» (Энгельс Д. П.). В ряде последних своих произведений Линней уже прямо высказывается об изменяемости видов. Таким образом на протяжении своей почти 50-летней научной деятельности он до некоторой степени эволюционировал; не случайно также, что фраза «видов столько, сколько их вышло из рук творца» отсутствует в 10-м издании «Системы природы», вышедшем незадолго до смерти Линнея. Эти факты необходимо подчеркнуть, так как мнение, что Линней неукоснительно стоял на точке зрения постоянства видов, широко распространено. Из писем Линнея видно, что его недостаточно решительные высказывания отчасти объясняются влиянием социальной среды, в частности, профессуры Упсальского университета, где Линней в продолжение 36 лет (1741- 1777) занимал кафедры диагностики болезней, фармакогнозии, диэтетики и естественных наук.

В конце XV и в XVI вв. начинается прокладывание морских торговых путей, завоевание ранее неизвестных стран, из которых в Европу были привезены многочисленные и разнообразные животные и растения. По всей Европе в XVI, а затем и в XVII в. создаются ботанические сады, которые становятся научными центрами. Эта эпоха характеризуется также усиленным интересом к древнегреческим ученым и философам.

Систематическое описание животного и растительного мира, как оно встречается у Аристотеля, Теофриста, Диоскорида и др., дополняется и расширяется новым ботаническим и зоологическим материалом. Рождается необходимость систематизировать и классифицировать тот огромный материал, который дает эта эпоха, - необходимость, вытекающая из практических интересов: «главная задача... заключалась в том, чтобы справиться с имевшимся налицо материалом» (Энгельс, Д. П.). Строго говоря, только с XVI в. начинают закладываться первые основы систематической науки. С этого времени появляется ряд работ, пытающихся построить классификационные схемы и таблицы на разных принципах. Историческая заслуга Линнея заключается именно в том, что он завершает эти многочисленные попытки, создавая наибольшую простую и совершенную для того времени систему.

«Венцом и, вероятно, последним словом подобной классификации была и до сих пор не превзойденная в своей изящной простоте система растительного царства, предложенная Линнеем» (К. А Тимирязев).

Основные заслуги Линнея заключаются в следующем:

1. Он создал очень простую и удобную систему таксономических единиц (класс, отряд, семейство, род, вид), подчиненных одна другой.

2. Классифицировал по своей системе животный и растительный мир.

3. Установил определение вида для растений и животных.

4. Ввел для обозначения видов двойную номенклатуру, т. е. родовое и видовое латинские названия, и установил такие название для известных ему животных и растений.

Таким образом со времени Линнея каждый животный или растительный организм обозначается двумя латинскими названиями, названием рода к которому принадлежит данное животное, и вида; к ним присоединяется обычно в сокращенном виде фамилия исследователя, впервые описавшего данный организм.

Так например обыкновенный волк обозначается - Canis lupus L; где слово Canis обозначает род (собака) - слово lupus это вид (волк) и буква L фамилия автора (Линнея), описавшего впервые данный вид.

Сходные виды по системе Линнея объединяются в роды (так волк, шакал, лисица, домашняя собака объединяются в род собаки). Сходные роды объединяются в семейства (так волк принадлежит к семейству собачьих); семейства объединяются в отряды (напр. сем. собачьих относится к отряду хищных), отряды - в классы (напр. хищные принадлежат к классу млекопитающих), классы - в типы (млекопитающие принадлежат к типу хордовых).

К. А. Тимирязев подчеркивает значение бинарной номенклатуры в следующих словах:

«Как национальные литературы особенно чтут творцов своего языка, так и общечеловеческий язык описательного естествознания должен чтить в Линнее своего творца».

Линнею, правда, бросали упрек, что его латынь была «не вполне цицероновской», но на это горячий поклонник Линнея Жан Жак Руссо возражал: с «А вольно же было Цицерону не знать ботаники» (по Тимирязеву).

Не надо думать, что все введенное Линнеем было придумано им самим. Так, еще Джон Рей ввел понятие вид, бинарная номенклатура встречается у Ривинуса и Баугина, а Адансон и Турнефор до Линнея объединяли сходные виды в роды и т. д. Однако заслуга Линнея от этого не уменьшается, так как его роль заключается в том, что он объединил все это в единое целое, выбрав то, что соответствовало созданию стройных систем растительного и животного мира. Сам Линней так характеризовал значение системы: «Система это ариаднина нить ботаники, без нее гербарное дело превращается в хаос».

«Systema naturae», труд Линнея, вышел в 1735 г. Первое издание появилось в виде конспекта на 12 страницах по всем трем царствам природы, последнее же вышло в 12 томах.

Говоря о трудах Линнея по систематике, нельзя не коснуться и других важнейших его произведений. В 1751 г. вышла его «Философия ботаники», в которой изложено учение о виде и в которой Линией впервые применил бинарную номенклатуру, Жан Жак Руссо характеризовал это произведение как самое философское из всех, какие он знает. В 1753 г. вышло в свет одно из главнейших произведений Линнея: «Species plautarum» («Виды растений»), в котором впервые дается полная систематика всего известного в то время растительного мира. Говоря о взглядах Линнея на систематику, постоянство видов и т. д., придется касаться всех трех названных произведений параллельно.

В нашем кратком очерке нас будут интересовать два вопроса: 1) оценка системы Линнея с точки зрения естественной и искусственной классификации и 2) отношение Линнея к идеям постоянства и изменяемости видов.

Линней сам рассматривал свою систему как искусственную и считал, что на смену ей должна придти естественная система. Классификации до Линнея были чисто искусственными и носили случайный, произвольный характер. Так, одна из первых классификаций животных была составлена по алфавиту, были классификации растений по сигнатуре (т. е. по их лечебному значению), некоторые ученые (Рей, Турнефор) классифицировали растения по венчику, другие по семенам (Цезальпин) или по плодам (Гертнер). Понятно, что все эти систематики искусственно соединяли самые разнообразные виды по какому-нибудь одному взятому произвольному признаку, и стихийно вырастала необходимость в естественной классификации по степени сходства, родственной связи между отдельными видами. Естественная классификация в отличие от искусственной строится не по одному какому-либо произвольно избранному признаку, а по совокупности важнейших морфофизиологических свойств, и пытается установить генетическую связь между различными видами в смысле единства происхождения. Классификация Линнея представляет значительный шаг вперед по сравнению со всеми существовавшими до нее классификациями. Но есть большая разница между его классификацией животного мира и классификацией растительного мира в отношении их приближения к естественной классификации. Рассмотрим вначале классификацию животных.

Линней взял в качестве основного признака для классификации сердце животных и разделил его на шесть классов.

Это деление на шесть классов представляло значительный шаг вперед, уточнение и приближение к естественной классификации. Но вместе с тем оно содержало ряд ошибок: так, к амфибиям были отнесены и пресмыкающиеся и земноводные, а все беспозвоночные были объединены в два класса - черви и насекомые. Деление же классов на отряды содержало ряд грубых ошибок, которые Линней сам знал и постоянно исправлял. Так, класс млекопитающих был разделен вначале на 7 порядков или отрядов, а последние были разделены на 47 родов; в 8-м линнеевском издании было 8 отрядов и 39 родов млекопитающих, а в 12-м издании 8 отрядов и 40 ролов.

К делению на отряды и роды Линней подходил уже чисто формально, принимая во внимание иногда один какой-либо признак, например зубы, и поэтому расположение видов по отрядам носит искусственный характер. Наряду с очень верным соединением близких видов он нередко соединял в один отряд и далеких друг от друга животных или, наоборот, распределял в разные отряды близкие, родственные друг другу виды. Так, в отряд приматов Линней объединил впервые в науке: человека, обезъян (высших и низших) и лемуров, но одновременно он ошибочно присоединил туда же летучую мышь.

Характеристика отряда приматов следующая: «передних зубов имеют по 4 в верхней челюсти, которые стоит между собою параллельно клыки стоят отдельно от прочих; сосцы, которых имеют по два, лежат на груди, ноги - рукам подобные - с округленными плоскими ногтями. Передние ноги разделены ключицами; питаются плодами, за которыми лазят на деревья».

Характеристика первого рода отряда приматов дается такая: «род I. Человек, Homo, имеет прямое вертикальное положение, сверх того, женский пол - девственную плеву и месячное очищение». Homo (человек) - это родовое название, и к этому роду Линней относит человека и человекообразных обезьян. В этом объединении человека с человекообразными обезьянами выразилась большая для того времени смелость Линнея. Об отношении к этому его современников можно судить по письму Линнея к Гмелину:

«Неугодно то, чтобы я помещал человека среди антропоморфных, но человек познает самого себя. Давайте оставим слова, для меня все равно, каким бы названием мы ни пользовались, но я спрашиваю у тебя и у всего мира родовое различие между человеком и обезьяной, которое (вытекало бы) из основ естественной истории. Я самым определенным образом не знаю никакого; если бы кто-либо мне указал хотя бы единственное... Если бы я назвал человека обезьяной или, наоборот, на меня набросились бы все теологи. Может быть, я должен был бы это сделать по долгу науки». Далее, ко второму отряду Bruta (тяжелые животные) Линней отнес носорога, слона, моржа, ленивца, муравьеда и броненосца, объединив их на основании следующих признаков: «передних зубов совсем не имеют, ноги снабжены крепкими ногтями. Походка тихая, тяжелая. Питаются большей частью плодами и пищу свою раздавливают». Из перечисленных животных по современной классификации ленивец, броненосец и муравьед относятся к отряду неполнозубых (Edentata), слон к отряду хоботных (Proboscidea), носорог к отряду непарнокопытных (Peryssodactyla) и морж к отряду хищных (Сагnivora), подотряду ластоногих (Pinnipedia).

Если в один отряд «тяжелых» (Bruta) Линней соединил роды, относящиеся к четырем разным отрядам, то одновременно роды, относящиеся по современной естественной классификации к одному отряду (например морж и тюлень), попали в разные отряды (морж к тяжелым, тюлень к зверям).

Таким образом линнеевская классификация животных, несмотря на ее бесспорное положительное значение, заключающееся в первую очередь в том, что она дала систему, которую в дальнейшем ученые могли использовать, была искусственной. Тем не менее для своего времени она, конечно, сыграла весьма важную роль и явилась значительным приближением к естественной системе по сравнению со всеми предшествовавшими классификациями.

Более искусственный характер носила линнеевская классификация растений, хотя она отличалась наибольшей простотой и удобством. В ее основу Линией положил строение половой системы (количество тычинок и пестиков, срастаются ли они или остаются свободными). В построении этой системы он исходил из своего закона постоянства чисел, согласно которому каждая растительная особь отличается определенным числом частей цветка (тычинок и пестиков). По этим признакам он разбил всё растения на 24 класса (т. е- искусственно разбил растения по одному признаку). В свою очередь классы были разбиты на 68 отрядов.

При делении растений на отряды Линнею удалось создать более естественную систему, почти не измененную в дальнейшем. Но когда его спрашивали, на основании чего же он разбил растения на отряды (порядки), Линней ссылался «на известное интуитивное чувство, на скрытый инстинкт натуралиста: я не могу дать основания для своих порядков, - говорил он - но те, кто придет вслед за мной, найдут эти основания и убедятся, что я был прав». Но все же и в систематике растений Линней не избежал ошибок. Так, по количеству тычинок (2) он объединил в один класс такие далекие растения, как сирень и один из злаков - золотой колосок.

В § 30 «Философии ботаники» (стр. 170, изд, 1801 г.) Линней пишет: «Брачной системой (Systema sexuale) называется та, которая основана на мужских и женских частях цветка. Все растения по сей системе разделяются на классы (classes), разряды (оrdines), подразряды (Subordines), роды (genera), виды (species). Классы суть главные растений отличия, основанные на числе, соразмерности положения и соединении тычинок... Порядок есть подразделение класса, чтобы там, где приходится иметь дело с большим числом видов, они не ускользнули от нашего внимания, и разум легко уловил их. Легче, ведь, справиться с 10 родами, чем сразу со 100...

…Виды (spesies) суть единицы, в роде заключающиеся как от семян происшедшие, остаются навсегда таковыми же».

В последней фразе Линней утверждает постоянство видов. В этом произведении, где изложены основные принципы и взгляды Линнея, он развивает метафизически представления своей эпохи о неизменности и обособленности видов и родов, которых имеется столько, «сколько их создал бог». Ученики Линнея говорили уже об изменяемости видов. Так, Греберг в изданном в 1749 г. Линнеем сборнике трудов его учеников «Amoenitates academicae» («Академические досуги», 19 томов диссертаций) открыто высказывает предположение, что все виды одного рода составляли раньше один вид; при этом причину изменчивости он усматривает в скрещивании. У биографов Линнея (например у Комарова) можно встретить сомнение в том, разделял ли Линней эту точку зрения; его считают твердо якобы убежденным в постоянстве форм. Но в книге «Species plantarum» «Виды растений»), вышедшей в 1753 г, т. е. только через два года после «Философии ботаники», встречаются совершенно ясные утверждения об изменяемости видов; при этом особенно интересно то, что причину изменчивости Линней видит не только в скрещиваниях (как Греберг), но и возлиянии внешней среды. Так, на стр. 546-547 Линней описывает два вида Thalictrum: F. flavum и Т. lucidum; при этом о Т. lucidura он пишет: «Достаточно ли отличное от Т. flavum растение? - Оно кажется дочерью времени». Далее он описывает вид Achillea ptarmica из умеренного пояса Европы и другой вид Achillea alpina из Сибири и в заключение высказывает следующее предположение: «Не могло ли место (т. е. внешние условия) образовать этот вид из предыдущего?»

Еще более прямые указания на происхождение видов (не разновидностей) от других содержатся во втором, исправленном и дополненном издании книга «Виды растений». Так, на стр. 322 он пишет о Beta vulgaris: «Может быть произошла в чужих странах от Beta maritima». По поводу Clematis maritima Линней пишет: «Маньоль и Рей рассматривают его как разновидность Clematis flanimula. По-моему лучше считать его (происшедшим) из Clematis recta под влиянием изменений почвы».

Можно было бы привести еще много примеров совершенно ясных высказываний Линнея о происхождении различных видов от других видов под влиянием внешней среды. Думаю, что и изложенное достаточно ясно указывает на значительную эволюцию взглядов Линнея.

Собственно говоря, трудно было бы ждать другого от ученого, обладавшего личными качествами Линнея - исключительной эрудицией и памятью, званием самых разнообразных видов и совершенно выдающейся наблюдательностью. Линней сам писал о себе: Lyux faritalpa domi («рысь в поле, крот в доме»), т. е. если он дома слеп, как крот, в экскурсиях он зорок и наблюдателен, как рысь.

Благодаря переписке с ботаниками всего мира Линней собрал в Ботаническом саду при Упсальском университете растения со всего мира и в совершенстве знал известную в то время флору. Естественно, что его взгляды на неизменяемость видов должны были подвергнуться пересмотру. И только, быть может, известной боязнью общественного мнения и нападок со стороны теологов объясняется то, что в «Философии ботаники», вышедшей в 1751 г., т. е. всего за два года до «Видов растений» (и через два года после «Академических досугов», где об изменяемости пишут его ученики), его воззрения не нашли ясного выражения. С другой стороны, не исключена возможность, что в дальнейшем, в период борьбы вокруг эволюционной идеи, противники ее использовали авторитет Линнея, опираясь на его ранние произведения и создав ему славу последовательного метафизика; теперь приходится как бы защищать научную репутацию Линнея, восстанавливая его истинные взгляды и их эволюцию на протяжении почти 50 лет его научной деятельности.

Но, конечно, если он и допускал во второй половине своей научной деятельности изменяемость отдельных видов, их происхождение от других видов, то это еще не значит, что он стоял на точке зрения эволюции органического мира, так как, по-видимому, по поводу родов он был убежден, что «постоянство родов есть основа ботаники».

Вместе с тем Линней, может быть, больше, чем кто-либо из его современников, дал материал для доказательства и обоснования эволюционной идеи, так как он подошел к созданию естественной классификации известных ему растений и животных, которая затем была создана работами Жюсье, Де-Кандоля и др. Естественная классификация, утверждая генетическую связь органических форм, перерастает в эволюционное учение, является как бы базисом для него. Диалектический ход развития науки ярко виден на этом примере. Ученые, искавшие и пытавшиеся создать естественную классификацию, - и Джон Рей, и Линней, и Кювье - сами не разделяли идеи эволюции или, как, например, Кювье, даже активно боролись против нее. Но тем не менее их работы по созданию естественной системы классификации, устанавливающей родство видов между собой, происхождение видов из одного рода и т. д., естественно, привадили к выводу об изменяемости видов и далее - об эволюции органического мира. Этим объясняется, что естественная классификация появляется до эволюционного учения, а не после него, и что она представляет как бы один из источников и одно из доказательств идеи эволюции.

Энгельс писал о развитии биологии: «Чем глубже проникало это исследование, чем точнее оно делалось, тем больше расплывалась под руками эта застывшая система (неизменных видов, родов, классов, царств) неизменной органической природы. Не только безнадежно исчезали границы между отдельными видами растений и животных, но появились животные, как амфиокс и лопидосирен, которые точно издевались над всеми существовавшими до того классификациями» («Д.П»). И далее: «А ведь именно эти будто бы неразрешимые и непримиримые полярные противоположности, эти наследственно закрепленные границы классификации и придали современному теоретическому естествознанию ограниченно-метафизический характер. Признание, что эти противоположности и различия имеют в природе лишь относительное значение, что, напротив, приписываемая природе неподвижность и абсолютность внесены в нее лишь нашей рефлексией, - это признание составляет основной пункт диалектического понимания природы».

Таким образом труд, проделанный Линеем, сыграл колоссальную роль в развитии естествознания в XVIII в.

Москва, 13/IV 1936 г.