Николая Рыжкова по праву считают патриархом на политической арене России. Известный партийный деятель вращается в этой сфере с начала 70-х годов, поддерживал перестроечные рвения , при котором возглавлял Совет Министров. В итоге и заслужил прозвище последнего премьера империи, когда в 1991-м на авансцену вышли другие лидеры.

Детство и юность

Николай Иванович родился в сентябре 1929 года в Донецкой области Украины в шахтерской семье. После школы отучился в машиностроительном техникуме и пришел работать сменным мастером сварки на знаменитый Уральский завод тяжелого машиностроения, одновременно с этим поступил в Уральский политехнический институт.

Дипломированного специалиста в 1955 году назначили начальником цеха, затем повысили до главного технолога. В 1965-м Николай стал, по сути, техническим руководителем предприятия – главным инженером, а через пять лет пересел в кресло генерального директора. Рыжков проявил себя грамотным организатором, умевшим находить общий язык и с рядовым рабочим, и с менеджментом.

За время работы на производственных площадках лидер советской металлургии Рыжков дважды удостоен Государственной премии СССР за внедрение передовых методов по разливке стали и за создание крупнейшего в Европе блока цехов сварных конструкций.

В 1971 году основано производственное объединение «Уралмаш», руководить которым доверили Николаю Рыжкову. Под одной крышей объединились пять заводов и научно-исследовательский институт. Консорциум развалился во времена новой России – в 1992 году каждое предприятие отправилось в самостоятельное плавание.

Политика

В Советском Союзе деятельность руководителей крупных предприятий находилась под контролем партийного руководства. Рыжков не стал исключением, и в 1975-м толкового директора, чей завод произвел революцию в металлургии, назначили на пост заместителя министра тяжелого и транспортного машиностроения.

В 1979-м Николай Иванович получил назначение заместителем руководителя Государственного планового комитета Совмина СССР. С подачи генерального секретаря Центрального комитета компартии Рыжков включен в состав ЦК, избран его секретарем и поставлен руководить экономическим отделом.

Николай возглавлял штаб по ликвидации аварии на Чернобыльской атомной станции, участвовал в разработке антиалкогольной компании и программе увеличения жилищного строительства, инициировал закрытие проекта по повороту северных рек на юг. Политик не остался в стороне при разрешении Ферганского конфликта между узбеками и турками-месхетинцами, не побоявшись выйти в одиночку против толпы.

С именем председателя правительства связана организация работы по оказанию помощи пострадавшим в разрушительном землетрясении в Армении в 1988 году. По мнению бывшего управляющего делами Совмина СССР Михаила Смиртюкова, из Рыжкова получился бы отличный министр по чрезвычайным ситуациям.

После избрания Горбачева президентом Советского Союза Николай Иванович отказался от поста председателя кабинета министров, поскольку, по его словам, новому органу значительно сократили полномочия, а приспосабливаться Рыжков не привык. Участвовал в первых выборах президента России, в которых уступил .

Позднее в интервью Lenta.ru сенатор отметил, что Горбачев «завалил» перестройку тем, что во всем сомневался, «но не хотел он разрушить страну. Ошибка еще такая была: всегда начинали с экономики, вопрос о партии и государстве не стоял».

Авторитет Николая Рыжкова пригодился и в новой России. В конце 1995 года политик избран депутатом Государственной Думы от Белгородской области, руководил блоком «Народовластие», но в последующие созывы дистанцировался от объединений.

В здании на Охотном ряду Николай Иванович проработал до 2003 года, пока не получил предложение от губернатора Белгородчины стать сенатором в Совете Федерации.

В верхней палате парламента Николай Иванович возглавил комиссию по естественным монополиям и вошел в комитет по федеративному устройству. В сентябре 2017-го полномочия Рыжкова в Совфеде продлены до 2022 года.

Личная жизнь

Николай Иванович вместе с женой Людмилой Сергеевной вырастили дочь Марину. Супруга работала на Уралмаше конструктором. Дочь стала юристом, закончила Свердловский юридический институт, вышла замуж за однокурсника Бориса Гутина. Последний служил в Государственном таможенном комитете, боролся с контрабандой и нарушением законодательства. В середине 2000-х представлял Ямало-Ненецкий автономный округ в Совете Федерации.

Марина воспитала сына и дочь. Николай, названный в честь деда, отучился в Академии МВД, дослужился до капитана, ушел на гражданку и занялся бизнесом. Дочь Людмила по образованию врач, замужем за Владимиром Бабичевым, небезызвестным экс-мэром Твери.

Любимое занятие у Рыжкова, по собственному признанию, - работа, встречи с людьми, написание статей. В свободное время Николай Иванович читает философскую или духовную литературу, интересуется художественными новинками. Из музыки предпочитает хоры, романсы, фольклор. Фильмы выбирает советские или российские, с глубоким психологическим смыслом.

Николай Рыжков в документальном фильме «Последний премьер империи»

К 85-летнему юбилею Рыжкова российское телевидение выпустило фильм «Последний премьер империи», основанное на обширном интервью Николая Ивановича, в котором он поделился деталями биографии, приведшими на вершину политического Олимпа.

Николай Рыжков сейчас

Николай Иванович, занимая пост сопредседателя армяно-российской парламентской комиссии по сотрудничеству, прокомментировал события «бархатной революции», случившейся в апреле 2018 года. Рыжков нелестно отозвался о , высказав уверенность, что тот никогда не станет премьер-министром Армении. Как показало время, политик ошибался.

Депутат Госдумы высказал свою позицию и в отношении очередного назначения главой кабинета министров России. Информагентство «Новости Федерации» опубликовало критический комментарий Рыжкова к законопроекту «Справедливой России», по которому кандидат на пост председателя правительства должен быть беспартийным.

Николай Иванович полагает, что «принимать такое решение, только потому что победила "Единая Россия" и Дмитрий Медведев стал ее представителем и должен покинуть партию, как-то не очень логично». Премьеру нужна поддержка парламентского большинства, чтобы проводить решения, а беспартийному могут сказать, мол, «ты не наш, зачем тебя поддерживать».

Награды

• 1969, 1979 – Государственная премия СССР
• 1966, 1979 – орден Трудового Красного Знамени
• 1974, 1976 – орден Ленина
• 1985 - орден Отечественной войны I степени
• 2004 - орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени
• 2008 – звание «Национальный Герой Армении», орден Отечества
• 2013 – орден Почета
• 2014 - орден «За заслуги перед Отечеством» I степени

«При всем неуважении к Горбачеву - он не хотел разрушить страну»

Бывший председатель Совета министров СССР Николай Рыжков о том, как начиналась перестройка

Тридцать лет назад, в марте 1985 года, к власти в СССР пришел Михаил Горбачев. Спустя месяц после своего назначения на пост генерального секретаря, он, подражая Ленину, озвучил знаменитые «апрельские тезисы», от которых принято вести начало перестройки. Свой взгляд на события 30-летней давности высказал «Ленте.ру» член Совета Федерации Николай Иванович Рыжков, занимавший с 1985 по 1991 год пост председателя Совета министров СССР.

«Лента.ру» : Как вы оценивали перестройку в 1985-м? И сильно ли изменилось у вас к ней отношение сейчас?

Рыжков: Во-первых, я не был в восторге от слова «перестройка». Дело в том, что слово это не новое, оно было еще у Временного правительства Керенского, но журналисты подхватили - и понеслось. Мне больше нравится определение «реформы». Сначала я был категорически за реформы, даже был одним из их инициаторов, потому что мой жизненный опыт и работа на заводе, в министерстве и ЦК партии показали, что мы исчерпали возможности той экономической модели, в которой жили до войны, в войну, после войны. Жесткая плановая система была крайне необходима - без этого мы бы немца не победили, мы никогда не восстановили бы народное хозяйство. У кого-то, конечно, забирали, но кому-то отдавали - это естественно. Но позже многие, и я в том числе, стали считать, что эта система исчерпала сама себя - она была сильно забюрократизирована. Сколько рабочих надо держать, сколько основных, сколько вспомогательных, сколько инженеров, сколько техников, подсобных работников, уборщиц? У меня 52 тысячи работающих было на заводе… Поэтому мы очень настойчиво писали, что надо что-то делать. До меня и Горбачева уже были попытки реформ, например Алексея Николаевича Косыгина (председатель Совета министров СССР с 1964 по 1980 год - прим. «Ленты.ру» ), который, кстати, для своего времени неплохо поработал. То, что он делал, - это огромный прогресс, его нельзя ни в чем упрекать, и надо отдать ему должное: он был впереди своего времени. Потом еще была попытка после Косыгина - спустили на тормозах ее.

Фото: Василий Шапошников / «Коммерсантъ»

Меня в группу для разработки реформ включил Юрий Владимирович Андропов. Наша команда (Горбачев, Долгих и Рыжков) использовала те документы и идеи, которые накопились. Вот так в апреле 1985 года Михаил Сергеевич Горбачев выложил на стол для выступлений программу действий, над которой мы трудились три года.

То есть вначале вы положительно относились, участвовали в подготовке реформ, а что же стало поворотным пунктом?

Я поддерживал Горбачева до 1987 года, после наши пути разошлись. Благодаря торопливости, непродуманности и болтливости Горбачева и иезуитским методам «архитектора разрушения» Александра Яковлева перестройка провалилась. А раскол между нами произошел в 1987 году, когда мы подводили итоги работы (проводили эксперимент по министерствам с разными особенностями) и увидели, где хорошо, а где плохо. Стали думать, что делать дальше. Горбачев вместе с Шеварднадзе, Яковлевым, Медведевым готовили доклад в Волынском.

Это в Матвеевском, где дача Сталина?

Да. Я тот доклад не готовил. Горбачев позвонил мне, мол, приезжай посмотри тут тезисы, надо бы определиться, с чем выступать. Со мной поехал секретарь ЦК Слюньков, член политбюро по экономике, и стали мы все обсуждать пункт за пунктом. Они предложили нам включить в доклад Михаила Сергеевича на апрельском пленуме вот такой тезис - уйти от детального планирования. А значит никакого строительства жилья, детских садов, клубов…

Взамен плана что предложили?

А ничего! Мол, рынок сам все это отрегулирует, он сам заставит нас что-либо делать. Я взвился и категорически говорю: «Что вы делаете? Вы же погубите страну, страна абсолютно не готова!» Представьте, мне всю жизнь показывали, что надо делать, и вдруг все вычеркнули и говорят: иди ищи! А чтобы искать, надо год-два ходить еще! Давайте какой-то переходный период. Например, хотя бы на 50 процентов будем давать предприятиям госзаказ, а на 50 процентов пусть ищут заказы на стороне. По крайней мере, завод будет работать.

А они что?

«Нет». Надо, чтобы сразу вот это все. В общем, тяжелейший разговор был. Я говорю: а как же жилье, детские сады? «Ну рынок же вездесущий, он везде потребует и так далее». В общем, старая либеральная песня. То есть они предлагали сделать то, что со 2 января 1992 года Ельцин сделал.

То есть шоковую терапию и все остальное?

Да, все в точности они предлагали. И я сказал, что я категорически против всего этого дела.

Они без вас не могли решить?

Могли, почему не могли. Я им сказал: «Пожалуйста, если вы считаете, что планирование не нужно, то отменяйте это все и не будет ни школ, ни детских садов. Но вы же помните, Михаил Сергеевич, что на съезде мы с вами оба выступали: вы политический доклад делали, а я экономический. И я обо всем этом говорил и все зафиксировал, сколько жилья, сколько чего запланировано построить. Хотите что-то убрать - собирайте съезд, даже пленум не в состоянии этого сделать, потому что съезд утвердил». И я сказал ему: «Михаил Сергеевич, вы не получите поддержки с этим».

Таким образом, отложилось все это до 90-х?

Да, на 1992 год. И на политбюро все эти вопросы попадали, и тогда политбюро не очень хорошо проходило, некорректно - хватали за грудки друг друга. Вы знаете, что никаких рамок металлоискателей на политбюро не было? Приходили люди, сидели-слушали, а потом выходят и говорят: они же дерутся там, кто нами руководит? И у меня на душе было очень неспокойно, я позвонил Горбачеву и предложил встретиться один на один. Встретились в субботу в 11 утра, и я говорю ему: «Михаил Сергеевич, я буду свою позицию занимать - будут меня бить, убивать. Я ее держусь осознанно, потому что понимаю, что по-другому нельзя. Считаю, что если мы отойдем от этой позиции, мы погубим страну. Страна не готова». И так мы много раз разговаривали, иногда по три раза в день встречались (тогда же не было объявлений, что такой встречается с таким). В очередной раз я ему говорю: «Я последний раз к вам пришел, или давайте найдем общий язык в работе, или я ухожу. В такой обстановке работать не буду, зачем мне выслушивать оскорбления в мой адрес?»

Тогда вас начали называть «бревном на пути перестройки»?

Да, как раз после этого. Я ему сказал: «Или вы идете по пути нашей концепции, или остаетесь с Шеварднадзе и прочими - они ржавого гвоздя не выправили в своей жизни, а берутся управлять страной». В общем, он сдался. Но трещина все равно уже была. И вот именно тогда я заколебался в отношении перестройки, которая затевалась.

Я встречал мнение историков, что Андропов совсем не такие реформы замышлял, которые осуществил Горбачев. Вы, как человек, который непосредственно в разработке этих реформ участвовал, скажите, какие из них были действительно задуманы при Андропове, а какие - результат влияния Яковлева, Шеварднадзе и того же Горбачева?

Мы действительно стали работать по заданию Андропова, меня избрали 22 ноября 1982 года (секретарем и заведующим экономическим отделом ЦК КПСС - прим. «Ленты.ру» ), через две недели он пригласил Горбачева, Долгих и меня. Субординация была достаточно жесткая: один член политбюро, один кандидат в члены и я, секретарь. И мы начали работать. Андропов - своеобразный человек, сейчас про него много пишут, я считаю, что даже слишком много пишут. Одни говорят, что он еврей был, другие - русский, но это неважно. Да мы никогда и не задавались вопросом, кто какой национальности, главное было, кто как работал. Но то, что он до мозга костей политик - это да. Он быстро схватывал принципиальные экономические вопросы, ему не надо было разжевывать. Например, звонит он мне по прямому телефону и говорит: чем занимаешься? Работаю. Ну подходи. Это значит, что у него время освободилось - беру папку и иду к нему. А он мне говорит: оставь папку, и начинает меня гонять по вопросам: что у нас в стране с концессиями делается? Да по-моему, ничего не делается. А что вы про это знаете? Ровно то же, что и все, что в школе проходили. Знания у тебя не очень. Помолчал и добавляет: у меня тоже, давай, иди и изучи этот вопрос и приходи снова ко мне. Я пришел к своим в аппарате и говорю: ищите, какая литература по концессиям есть. Через день нашли в Ленинке, женщина какая-то защищала по этой теме работу.

После того как он уже умер, и я эти пять лет прожил и ушел в отставку, появилось время подумать, и я все больше приходил к выводу, что Андропов бы проводил в стране мягкие реформы, а не как Горбачев с Яковлевым. Андропов был знаком с основами китайского варианта реформ. Если бы он дольше прожил, у нас по сути получился бы Китай.

То есть если бы Андропов жил дольше, реформы прошли бы успешнее и удалось бы сохранить Союз? А при Горбачеве была возможность сохранения Союза?

При «раннем» Горбачеве страна уцелеть могла, при «среднем» - трудно, но могла, но при «позднем» - конечно, не могла. Понимаете, «поздний» Горбачев - как больной палач. Кризис - это что такое? Один после него выздоравливает, а другого - ногами вперед. Я не думаю, что Горбачев старался развалить Союз, это же тогда надо быть идиотом полнейшим. Ситуация сложилась такая, что он своими действиями - публикациями и прочим - к этому привел. А вначале, когда он только начал проповедовать, он мог сохранить Союз. Первую половину его деятельности при всех его недостатках (словоблудие, славословие, шапкозакидательство - это всегда у него было) мы были довольны тем, что он новый человек - сколько же можно старых. Но после 1987 года пошла трещина, и она больше не сходилась никогда. И этим воспользовался Ельцин.

А андроповское мягкое реформирование, если бы он остался жив, какой срок должно было занимать?

Понимаете, Андропов был ярый коммунист, у него никаких сомнений не было. Поэтому он не делал того, что наделал Горбачев. Этот же всегда боролся с партией вместе с супругой своей. Но при всем неуважении к Горбачеву - не хотел он разрушить страну, не хотел. Он просто к этому привел своими дурацкими действиями. У него закружилась голова, когда кричали «Горби-Горби», а когда он увидел, что кризис наступил и надо определяться, что дальше делать… пропили всю ночь и подписали, что полагается. Ошибка у Горбачева еще такая была: всегда начинали с экономики, вопрос о партии и государстве не стоял.

Вы предвосхищаете мой следующий вопрос: зачем разваливать систему, если речь шла только об экономике.

Да, нужно было дать новый ветер парусам, но Яковлев все время насаждал противоположные ценности: эта партия - не пойдет, это правительство - не пойдет, экономическое поле, то есть реальный сектор, - не пойдет, значит надо ломать все. Горбачев еще десять дней был в Канаде, думаю, его хорошо обработали там. Вместо того чтобы ломать только экономику, найти фундамент и строить новую экономику, мы пошли на слом всего и вся. Ни одна страна мира не идет на реформирование экономики, если у нее нет сильного государственного управления.

Так сколько лет должны были длиться мягкие реформы Андропова?

Это один из вопросов, которым меня клевали тогда. Вы помните злополучные «500 дней»?

Да, конечно, это известная экономическая программа того времени.

Так вот, это - великая дурость. Когда я формировал правительство, кажется, это был 1987 год, я повел так: мне нужны были министры, которые знают хорошо старую систему и которые подхватили бы на себя все сегодняшнее, затем министры, которых я знаю как прогрессивных людей, и мы создали тогда комиссию во главе с академиком Леонидом Абалкиным, 50 человек было в этой комиссии. И они работали где-то месяцев пять в «Соснах», в доме отдыха, я туда каждую субботу приезжал, работал, обедал и уезжал. Через день они отрабатывали все, что мы наговорим, и приезжали вечером в Совет министров часов в семь, и мы уже здесь часов до девяти-десяти все смотрели, готовили постановления. В нее входило много известных ученых - экономистов, производственников (Евгений Ясин в эту комиссию тоже входил, который теперь в Высшей школе экономики, Станислав Анисимов, Петр Кацура, Степан Ситарян, Геннадий Меликян, тот же Станислав Шаталин и другие).

Был у меня тогда помощник, инженер Владимир Лукьянович Саваков, он работал с комиссией постоянно. Так вот, сидим мы как-то вечером, устали, как собаки, и он говорит: Николай Иванович, вот есть еще «Программа действий "400 дней"». Я говорю: «Что за "400 дней"?». Он отвечает: «Хотят за 400 дней сделать все те реформы, что мы разрабатываем». Я говорю: «Володя, иди ты с этим, чего дурака валять?» Короче, послал его подальше. В этой программе была глупость: изменение форм собственности, например, предлагалось провести на сотый день, в то время как не было ни соответствующих законов, ни постановлений. Говорилось, что если в стране будет особое положение, то надо будет развернуть на улицах полевые кухни. Среди разработчиков были Алексей Михайлов и Михаил Задорнов. Я прочел ее и забыл.

А Григорий Явлинский?

Явлинского сначала среди них не было, он работал у нас в комиссии Абалкина. Потом однажды приходит ко мне и говорит: «Николай Иванович, я хочу доложить вам, что меня назначили заместителем председателя Совета министров РСФСР по реформированию». Я ему говорю: «Улетаешь из гнезда, Григорий? Соглашайся, конечно. Надо идти, это повышение, но учти, если вы не пойдете вместе с нами в части реформирования, мы все погубим, ты же знаешь про все эти "дни"». Он пообещал, что будет работать совместно. Но, как известно, все пошло наоборот.

Мы хотели, чтобы замом Ельцина стал наш человек - Лев Воронин, но они выбрали своего - Ивана Силаева. И тогда выступал Михаил Бочаров, директор небольшого кирпичного заводика, он вышел с этой программой, только она уже называлась «500 дней». Они с ребятами там что-то переписали, пересчитали и вышло уже на 100 дней больше. Его, конечно, погнали и раскритиковали, но после этого программа начала жить и стала не просто программой, а политическим манифестом. Представьте, я предлагал провести реформы за 6-8 лет, а они говорят: «Зачем так долго? За два года все сделаем». И все вокруг нее закрутилось, я до сих пор не понимаю, что это было? Может, влияние Солнца, помните, как писал Чижевский: «И вновь взошли на Солнце пятна, и омрачились трезвые умы».

Может быть, дело в том, что народ требовал перемен здесь и сейчас, а не через восемь лет, а они отвечали на этот запрос?

Народ же был думающий, нет, конечно, дело было не только в этом. Все тогда стали какие-то сумасшедшие, потом поостыли и снова стали нормальные. Может, действительно дело в каких-то пятнах на Солнце.

Я выступил на сессии Верховного совета, предложил три варианта: быстрый с большими потерями, средний, также с большими потерями, и наш вариант за 6-8 лет, он был тоже не без потерь и рисков, но значительно меньших. Любые реформы ведут к тем или иным потерям. Пошла политическая возня. Ельцин, конечно, ничего не читая, начал критиковать меня.

Почему вы думаете, что он не читал программы?

Я не знаю, прочитал ли он в детстве «Муму», я был бы удивлен. Программы он не читал, там было 480 страниц, маленькая программа. Он начал критиковать: «Рыжков консерватор, надо за 500 дней, а он предлагает 8 лет, куда он нас тянет?» И понеслось: про бревно, про то, что я «вставляю нож в спину». У меня до сих пор хранятся плакаты: «Бревно на пути перестройки», «Правительство Рыжкова - это правительство нищеты».

25 декабря 1990 года я перенес обширный инфаркт и меня увезли на лечение. А где-то 1-2 января 1991 года у меня была встреча с Горбачевым один на один.

Поговорили о делах, я ему сказал: «Вы видите, что творится? Я официально вам заявляю, что кончится съезд, и я ухожу, больше работать не буду. Я наработался, я год с трибуны не выходил, целый год я защищал страну, а меня все это время мордовали! Уважаемый генеральный секретарь, газеты у нас в стране - орган ЦК КПСС, а они меня истязают. Я же коммунист, почему они это устраивают, почему вы молчите? Меня обзывают уже как хотят, осталось только гомосексуалистом назвать. Зачем это все устраивает Вадим Медведев (возглавлял идеологическую комиссию ЦК КПСС - прим. «Ленты.ру» )? Дурак же он! Ну, уйду я, поставьте Вадима, пусть он поработает!» Горбачев замялся и сказал только: «Может, он ничего и не знает, зато книги пишет». Я рассмеялся: «Перестаньте, Михаил Сергеевич, какие он пишет книги?» Потом я ему сказал, вам будет тяжело, смотрите, сейчас есть треугольник: Ельцин - Горбачев - Рыжков. Сам Ельцин дурачок, но у него хорошие помощники, и они прекрасно понимают, что пока мы вместе, с нами тяжело бороться. Как только меня не будет, вы один на один останетесь с ними, и я вам не завидую.

Как он отреагировал?

Начал успокаивать: «Ну что ты нагнетаешь, это не так», и т.д. Я решил уйти окончательно. Неделю работал над последним своим выступлением, подвел в нем все итоги. Первое, что я сказал: «Перестройка в том виде, как она задумывалась - не состоялась». По залу пошел шум. До этого никто такое не говорил, все были уверены, что она идет. Потом я сказал, что идет наступление не на правительство Рыжкова, а на страну, на развал страны. Я не пророк, но посмотрите, 25 декабря меня увезли в больницу с сердцем, и ровно через год 25 декабря 1991 года спустили красный флаг, когда Горбачев отрекся от поста.

Ваше отношение к ГКЧП, что это было? Попытка переворота или провокация, которой воспользовался Ельцин?

Я был далек от этого, да и меня никто не звал туда, хотя я был хорошо знаком со всеми участниками комитета. Поэтому я буду говорить как человек, смотрящий со стороны, тем более я бы не хотел никого из них обижать. Так вот, все это было какое-то детство. Несерьезно. Сослагательных наклонений в истории нет, но давайте представим, что если бы эти люди по-настоящему, серьезно думали, они бы так не поступили. Они ввели танки, все помнят, как девчонки сидели у танкистов на коленях и на броне машин. Ну что это такое? Дурь все это.

То есть вы считаете, что арест Ельцина был возможен?

Слушайте, у ГКЧП был весь КГБ в подчинении, глава КГБ Крючков входил в комитет. Эта служба тогда была на уровне... Господи, они даже знали, кто с кем в постели лежит. Они все знали и все могли, были там люди, способные разработать план. Да, было бы сложно, но возможно. У меня был друг Войцех Ярузельский (глава социалистической Польши - прим. «Ленты.ру» ), последние годы мы потеряли друг друга, в прошлом году он умер. Так вот, он объявил военное положение в Польше. Фактически спас страну, но определенная часть населения его после этого ненавидела и не простила ему это. Однажды, он мне это сам рассказал, с ним был такой случай: он подписывал читателям книги своих мемуаров, и к нему подошел якобы читатель и под видом книжки ударил его двумя кирпичами по голове. То есть люди, когда идут на крайние меры, должны понимать, что это не шутки, это не девочки с мальчиками на танках. Это был фарс какой-то. Они, к сожалению, ускорили развал Союза.

Закончить беседу хотелось бы личным вопросом: может быть, вы жалеете о чем-то сделанном тогда, может что-то хотели изменить?

Мне 85 лет, у меня была сложная, но достаточно интересная жизнь. Я люблю читать философские книги, а они говорят, что самое великое таинство для человека - смерть, и что ценить нужно каждый прожитый день. Я считаю, что таких великих таинств три: смерть, разум и мир. Загадкой для меня остается, что такое бесконечность, уверен, для многих тоже, ведь все, что нас окружает, - конечно. Говорят, Вселенной многие миллиарды лет, а я не могу понять, что такое Вселенная, ну не укладывается у меня это в голове. Вот о чем я думаю и каждый день говорю спасибо, что Бог дал мне еще день жизни. Поэтому ни один день моей сложной жизни я не проклинаю и не жалею. Я хотел бы, чтобы мои родители снова появились, чтобы вся моя семья снова была вместе, чтобы я поумнее был, чтобы хорошо отличал друзей от недругов. Я не воцерковленный человек, хотя и построил храм, но считаю, что слишком долго увлекался материалистической философией. Она говорила нам, что материя первична, но теперь я понял, что главное - это душа.

Николай Иванович Рыжков родился 28 сентября 1929 года в Донецкой области Украины в шахтерской семье. Окончил Краматорский машиностроительный техникум и Уральский политехнический институт имени С.М. Кирова.

Трудовую деятельность начал в 1950 году на Уралмашзаводе, где прошел путь от сменного мастера до генерального директора.

На Уралмашзаводе

1975-1979 годы - первый заместитель министра тяжелого и транспортного машиностроения СССР. В 1979-1982 годах - первый заместитель председателя Госплана СССР в ранге министра СССР.

1982-1985 годы - Секретарь ЦК КПСС и одновременно заведующий Экономическим отделом ЦК КПСС.

С 1985 по 1990 год - Председатель Совета Министров СССР. Депутат Верховного Совета СССР 9-11 созывов (1974-1989), Верховного Совета РСФСР (1986-1990), народный депутат СССР (1989-1991).

С декабря 1995 по декабрь 1999 года - депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации II созыва. Руководитель депутатской группы "Народовластие"; член Совета Государственной Думы.

С декабря 1999 по сентябрь 2003 года - депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации III созыва.

С сентября 2003 года - член Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, представитель от исполнительного органа государственной власти Белгородской области. Председатель Комиссии по естественным монополиям. С декабря 2011 года по настоящее время член Комитета Совета Федерации по федеральному устройству, региональной политике, местному самоуправлению и делам Севера.

Дважды лауреат Государственной премии СССР (1969, 1979).

Награжден государственными орденами - Ленина (дважды), Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени (дважды), "За заслуги перед Отечеством" I и IV степеней, орденом Почета; орденами Русской православной церкви, многими отечественными и иностранными орденами и медалями. Удостоен звания Национального Героя Армении с вручением ордена Отечества.

Президент Российской Федерации В.В. Путин вручает награду Н.И. Рыжкову

Н.И. Рыжков - давний и верный друг армянского народа, на фотографиях Николай Иванович

и Президент Армении Серж Саргсян, 2012 и 2016 гг.

Н.И. Рыжков - действительный член нескольких международных и российских академий; автор шести изобретений, двух научных монографий, более 200 статей и трудов в области машиностроения, экономики и управления. Автор многих книг общественно-политического содержания, мемуаров и других публикаций на актуальные социальные темы. Член Союза писателей России.

В настоящее время активно участвует в работе Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, занимается активной деятельностью по анализу и выработке предложений по развитию страны, в течение многих лет является председателем Попечительского совета "Прохоровское поле". Именно Николай Иванович Рыжков стоял у истоков создания музейного комплекса "Прохоровское поле". Благодаря попечительскому совету музея во главе с ним, вниманию и помощи губернатора Белгородской области Евгения Степановича Савченко, на прохоровской земле были воздвигнуты величественные памятники, которые стали символами не только Прохоровского поля, но и всей Белгородчины. В настоящее время заповедник охватывает обширную территорию с мемориальными сооружениями и монументами.

На Прохоровском поле

Николай Иванович давно и счастливо женат, его супруга - Людмила Сергеевна. В 1956 году появилась на свет их дочь Марина, которая подарила своим родителям двоих внуков, названных в их честь - в 1983 году родился мальчик Николай, в 1986 году - девочка Людмила.

В кругу семьи, фото из личного архива Н.И. Рыжкова

Увлечения: многолетнее формирование личной библиотеки и "Библиотеки Н.И. Рыжкова на "Прохоровском поле", литературная работа. В свободное время Николай Иванович интересуется художественными новинками, читает философскую или духовную литературу. Из музыки предпочитает хоры, романсы, фольклор. Фильмы выбирает советские или российские, с глубоким психологическим смыслом.

К 85-летнему юбилею Рыжкова российское телевидение выпустило фильм "Последний премьер империи", основанный на обширном интервью Николая Ивановича, в котором он поделился деталями биографии, приведшими на вершину политического Олимпа. https://youtu.be/5JSwe164Y5Y

Телеканал "Вместе-РФ" посвятил Николаю Ивановичу программу из цикла телепередач "Знакомьтесь, сенатор".

Николая Рыжкова, пришедшего на смену Николаю Тихонову, современники запомнили как плачущего большевика. О том, как чувствительному премьеру удавалось руководить правительством, обозревателю "Власти" Евгению Жирнову рассказал бывший управляющий делами Совета министров СССР Михаил Смиртюков.

— Как произошло назначение Рыжкова председателем правительства?

— В сентябре 1985 года, за несколько дней до отставки Николая Александровича Тихонова с поста премьера, я был у Горбачева: накопилось много нерешенных "политико-бытовых" вопросов — выделение дач, размеры пенсий некоторым освобожденным от работы руководителям и т. п. Тихонов подолгу болел, а когда приезжал в Кремль, понимая, что его скоро "уйдут", не хотел принимать решения по этим щекотливым вопросам. Возвращал мне бумаги и говорил: "Решай, как знаешь". А как решать, особенно когда просят то, что не положено? К примеру, в то время "Чайки" никому не продавали. Как служебные машины они полагались только министрам и секретарям ЦК. А у меня лежало заявление Чингиза Айтматова, который тогда был рьяным сторонником Горбачева. Он просил разрешить ему купить "Чайку", поскольку-де много времени находится в разъездах, разъясняя народу курс партии на ускорение, и почти не видит семью. И, мол, в такой вместительной машине семья могла бы ездить вместе с ним. Горбачев посмотрел это заявление, усмехнулся и говорит: "Выброси в корзину!" Потом утвердил пенсионные вопросы и спрашивает: "Ну как ты считаешь, Николаю Александровичу трудно работать?" Я честно ответил, что трудно. "Я тоже так думаю,— говорит Горбачев.— Я считаю, что он честнейший человек, но с таким здоровьем в новых условиях ему не справиться. Я говорил с ним на эту тему. Надо ему на пенсию". Потом помолчал и спросил: "Ну а кого на его место?". "Да вы уж наметили,— говорю,— наверное, Михаил Сергеевич, кого".— "Да уж, конечно, конечно. И все же?". Не успел я рта раскрыть, как он говорит: "Вот и я думаю, что Рыжков". "А ты,— говорит Горбачев,— иди, Миша, работай и помоги Рыжкову".

— Почему Горбачев выбрал именно его?

— Кандидатов было раз-два и обчелся: Долгих и Рыжков. Оба в прошлом руководили крупнейшими предприятиями. Долгих — Норильским горно-металлургическим комбинатом, Рыжков — "Уралмашем". Но Долгих к тому времени больше пятнадцати лет был секретарем крайкома и ЦК, имел авторитет в партийном аппарате и, получив пост премьера, мог бы со временем стать конкурентом Горбачева. А Рыжков в те годы был менее известным политиком. Ярких речей он не произносил, глобальных проектов, подобных горбачевской "Продовольственной программе", не готовил. Не было заметно у него тогда и какого-то желания выделиться. К тому же Рыжков — человек довольно мягкий и податливый. Я наблюдал это на комиссии по улучшению работы аппарата управления. Главой комиссии был Тихонов, который временами бывал довольно резким. Когда Николай Александрович ставил какой-то вопрос ребром, Рыжков с ним соглашался. Тут же другой член комиссии Горбачев прибегал к своему излюбленному способу сглаживания углов: "Но, может быть, вот так пока сейчас поступить? Этот вопрос, товарищи, можно ведь рассмотреть отдельно, не здесь и не сейчас. Поглядим-посмотрим, что получится, а там видно будет. Давайте отложим этот вопрос". Рыжков и его поддерживал в числе первых. И потом генсек считал его знающим экономистом. Наверное, потому, что сам хорошо разбирался в основном в курортном и сельском хозяйстве. А на деле у Рыжкова и подготовки, и опыта для работы премьером было маловато.

— Но ведь он был заместителем министра, первым заместителем председателя Госплана, секретарем ЦК.

— Он как-то галопом по этим постам проскакал. Косыгин, прежде чем возглавить правительство, проработал в нем двадцать пять лет, Тихонов — тридцать. А Рыжков? Четыре года в Министерстве тяжелого и транспортного машиностроения, три в Госплане, три в ЦК. В правительстве, получается, семь лет, и все в должности зама. А служба в ЦК в плане практики управления человека во многих случаях только портила. Отбивала охоту брать на себя хоть какую-то ответственность. Получил дельное предложение — обязательно напиши возражения. Что случись, ты предупреждал, ты был начеку. А вместо конкретных дел на Старой площади чаще всего занимались пустой говорильней. Мне нередко приходилось бывать у них на разных совещаниях и комиссиях. Подготовка к ним шла месяцами, доклады выверялись и согласовывались до последней запятой. Потом заслушивали друг дружку и не принимали никаких решений. А после ходили и восхищались: "Ах как хорошо провели совещание!"

— Но вряд ли Рыжков всего за три года работы в ЦК мог стать ярым приверженцем этих порядков.

— Мне тоже хотелось в это верить. Через день после разговора с Горбачевым мы встретились в кабинете Рыжкова на Старой площади. Он принял меня как человека, с которым дружит сто лет. После официального назначения не стал он менять и сложившиеся структуру и систему работы правительства. Выслушивал специалистов, хотя и чувствовалось, что делает он это неохотно. Вообще настроение Рыжкова из-за проблем с бюджетом было не лучшим. Минфин тогда привел расчеты огромных потерь бюджета от снижения продажи спиртного. И Рыжков попытался уменьшить масштабы и снизить темпы антиалкогольной кампании. Он внес свои предложения на Политбюро, и было решено, что снижение производства спиртного будет происходить постепенно — в течение пяти лет. Но в дело вмешались Соломенцев с Лигачевым, боровшиеся за трезвость изо всех сил. Егор Кузьмич вызывал на секретариат ЦК и песочил руководителей областей, где, по его мнению, недостаточно быстро снижалось потребление алкоголя. Верил он, что все беды страны — от пьянства, и все тут. А председатель комитета партийного контроля Соломенцев вызывал секретарей обкомов, тянувших с вырубкой виноградников, и грозил всеми возможными партийными карами. Ему, как мне тогда говорили, врачи запретили пить, и он, видимо, решил, что вместе с ним должна завязать вся страна. Вот они вдвоем бюджет и подорвали. А Рыжков понял, что самостоятельно, без оглядки на ЦК, он, по сути, может руководить только аппаратом Совмина.

"У вас,- говорит,- недалеко от Барвихи строится дом приемов. Так туда Людмила Сергеевна каждую неделю стала приезжать. Ходит по стройке с собачкой. Рабочие зубоскалят"

— Он как-то изменился после этого?

— Стал ранимым и обидчивым. К примеру, у нас работал очень квалифицированный юрист Яковлев. И Рыжков начал мне намекать, что ему нужно подыскать другую работу. Оказалось, что премьеру не нравится выражение лица Яковлева, "Смотрит,— говорит,— на меня и все время ухмыляется". Насилу удалось убедить премьера, что человек был тяжело ранен на фронте, и ухмылка — результат неудачной операции в полевом госпитале. Потом ему начало казаться, что сотрудники аппарата, к которым он обращался за помощью и советом, когда работал в министерстве и Госплане, его поучают. Я пытался ему объяснить, что они просто высказывают свое мнение. И что так же они работали с Тихоновым и Косыгиным. Но тут мои убеждения не подействовали: Рыжков и этих товарищей, и их предложения стал игнорировать. Вслед за этим он начал жаловаться, что попал в "тинно-рутинную заводь", и прежде всего решил изменить систему подготовки постановлений правительства. У нас все постановления готовил не аппарат правительства, а то ведомство, которому предстояло его выполнять. Исходя из своих возможностей. А референты Совмина следили за тем, чтобы эти возможности не занижались, и помогали согласовывать проект с другими заинтересованными министерствами. Затем текстом проектов занимались юридический отдел и группа филологов-корректоров. Рыжков решил все делать как в ЦК. К примеру, для подготовки проекта решения о снабжении Москвы овощами была создана группа из нескольких десятков экспертов во главе с помощником премьера Соваковым. Со стенографистками и машинистками они выехали в подмосковный правительственный санаторий "Сосны". Месяца два там работали так, что кто-то даже успел развестись и жениться на стенографистке. Готовый документ стали согласовывать с Моссоветом. И получили оттуда ответ, что в таком виде этот проект столице не нужен.

— И что предпринял Рыжков?

— Видимо, решил, что это происки аппарата, и начал менять его структуру и состав. Скопировал почти точно штатное расписание ЦК. И начал заниматься проектами решений сам. Подбирал слова, расставлял запятые.

— Но ведь на это должно было уходить море времени?

— А он и приезжал рано утром, и работал допоздна. А вскоре я узнал, почему он не торопится домой. Мне позвонил начальник 9-го управления КГБ (правительственной охраны) Плеханов и попросил совета. "Нужно,— говорит,— поменять начальника охраны у Николая Ивановича. Говорю с ним, он соглашается, а приезжает домой, перезванивает и просит с этим подождать. И так уже два раза". "А почему,— спрашиваю,— нужно менять начальника? Парень он с виду неплохой". "Неплохой-то он неплохой,— говорит Плеханов.— Но попал под каблук супруги Николая Ивановича Людмилы Сергеевны. И теперь не столько занимается охраной премьера, сколько выполняет ее поручения. Туда надо поставить человека с сильным характером". Ну я в эти дела, конечно, влезать не стал. Потом мне докладывают, что при подготовке зарубежного визита Рыжкова его супруга попросила организовать ей все "как у Раисы Максимовны". Вмешиваться опять не пришлось. Об этой просьбе кто-то сообщил и в ЦК. Оттуда позвонили в хозяйственное управление Совмина, готовившее визит, и сказали: "В стране есть только одна "первая леди". Ясно?".

— А Людмила Рыжкова не пыталась вмешиваться в большую политику, подражая Раисе Максимовне?

— В большую политику не вмешивался сам Рыжков. Он строго шел в фарватере Горбачева. Поэтому Людмила Сергеевна не могла, подобно Раисе Максимовне, участвовать в подготовке докладов на съездах, программных выступлений и т. п. И она сосредоточилась на хозяйственных вопросах. Начала с дачи. Рыжкову после назначения премьером дали дачу, на которой когда-то жил Молотов, потом — Хрущев, а за ним — Подгорный. Дача приличная, и участок огромный — около 30 гектаров. Перед тем как ему вселяться, ее отремонтировали и обставили новой мебелью. Вдруг во время одного из наших разговоров Рыжков сообщает, что беседовал о своей даче с Горбачевым. "Сказал генеральному, что дача маленькая и при ней нет бассейна, хотя мне и полагается. Говорю, что хочу построить скромную, но новую. А Горбачев ответил: "Правильно"". Я ему говорю: "Николай Иванович, зачем огромные деньги тратить, строить? Гришин вот-вот дачу освободит. Она с бассейном. Отремонтируем, и живите". Он ничего не ответил. Через некоторое время мне звонит замначальника 9-го управления КГБ Клен. И этот о жене Рыжкова. "У вас,— говорит,— недалеко от Барвихи строится дом приемов. Так туда Людмила Сергеевна каждую неделю стала приезжать. Ходит по стройке с собачкой. Рабочие зубоскалят. Неудобно. Надо бы Николаю Ивановичу как-то об этом сказать". Я удивился. Мы ведь договорились с Рыжковым построить там особняк для приема иностранных делегаций. При чем здесь его жена? Мне докладывают, что она указывает, как расположить комнаты и прочее. Спрашиваю у Рыжкова. Он мнется: "Да вот мы решили сделать этот дом загородной дачей Совета министров". Кто мы? Вот тебе и новая, но скромная дача. Обставили мебелью и ее. Но прожил он на ней всего полторы недели. В газетах поднялся шум, и Рыжковы быстренько съехали.

"Вообще настроение Рыжкова из-за проблем с бюджетом было не лучшим. Минфин тогда привел расчеты огромных потерь бюджета от снижения продажи спиртного"

— С началом гласности таких скандалов вокруг имени Рыжкова было немало.

— Это точно. Был скандал с попыткой приватизации дачи, уже третьей, той самой гришинской, которую для него все-таки отремонтировали. Потом со строительством элитного жилого дома в самом центре Москвы, где поселились Рыжков, семья его дочери и некоторые приближенные. Скандалов могло бы быть гораздо больше, если бы журналисты могли увидеть некоторые распоряжения правительства. Каким-то кооперативам предоставлялись немыслимые права, для Совмина закупались в огромных количествах импортные радиоприемники и лифчики. Причем все эти бумаги в нарушение установленного порядка проходили мимо управления делами, мимо меня. Затем, как писали газеты, с согласия внешнеэкономической комиссии Совмина был образован печально знаменитый АНТ, который должен был вроде бы за границей менять наши танки на западный ширпотреб. Словом, правительство превращалось в какую-то биржу. Всей этой коммерцией руководил назначенный по настоянию Людмилы Сергеевны начальником хозяйственного управления Совмина Александр Стерлигов. Я сколько мог сопротивлялся его появлению в правительстве, а потом плюнул. Лет мне уже было ого-го. В 1989 году перед первым Съездом народных депутатов СССР вместе со всем составом правительства я ушел в отставку. Потом еще почти год поработал советником нового управляющего делами. В целом в правительстве и Кремле — шестьдесят лет. Сколько ж можно было работать еще?

— Самым сильным, безусловно, был Косыгин. Потом Молотов, Сталин, Маленков, Тихонов, Булганин, Хрущев, Рыжков.

— Поставив Рыжкова последним, вы не перегнули палку?

— Знаете, когда он находился вдали от Горбачева и жены, оказывалось, что он отличный управленец. В Армении, например, после землетрясения Рыжков быстро и четко организовал спасательные и восстановительные работы. Из него мог бы получиться великолепный министр по чрезвычайным ситуациям. Но слабее Рыжкова на моей памяти в Советском Союзе премьера не было.

Образцом политической карьеры можно назвать жизнь Николая Ивановича Рыжкова. Он прошел все ступени карьерной лестницы и воплотил в себе образ советского политика, который, казалось, создавался специально для пропаганды советского образа жизни. Но при этом Николай Иванович всегда оставался Человеком: с эмоциями, характером, точкой зрения.

Семья и детство

В семье шахтера деревни Дылеевка Донецкой области 28 сентября 1929 года случилось прибавление - родился сын. Так на свет появился будущий премьер-министр Рыжков Николай Иванович. Ничто не предвещало столь значительной биографии, но у судьбы были на мальчика свои планы.

Детство у Николая было непростое, ведь в это время страна переживала трудные времена: индустриализация, война. Все это заставило мальчика рано повзрослеть и задуматься о приобретении полезной профессии. После школы он поступает в машиностроительный техникум, где получает специальность техника-механика. Желание достичь высокого уровня в профессии заставляет его по окончании техникума поступить в Уральский политехнический институт на отделение «оборудование и технология сварочного производства».

После выпуска из техникума начинает карьерную дорогу Николай Рыжков. Жизнь свою он связал с Уральским машиностроительным заводом. В 1950 году он приходит на "Уралмаш", где проработает 25 лет. Начинает он сменным мастером, потом быстро продвигается по карьерной лестнице: начальник пролета, начальник цеха, инженер, генеральный директор. В 40 лет он назначен руководителем предприятия союзного значения. Таких высот удается достигнуть очень немногим, и это свидетельствует о незаурядных способностях Николая Рыжкова.

Его отличает высокая работоспособность, умение брать ответственность на себя, менеджерский талант, желание проникнуть в каждую мелочь процесса, которым он управляет. В сфере он был в те времена настоящим асом; написал две монографии, несколько научных статей. За время работы на "Уралмашзаводе" Николай Рыжков был дважды награжден Государственной премией: за организацию и реализацию проекта по созданию крупнейшего блока цехов сварных машиностроительных конструкций и за разработку и внедрение в производство криволинейных установок непрерывной разливки стали.

Менеджер государственного уровня

Такой активный и перспективный руководитель не мог долго задержаться даже в должности генерального директора одного из крупнейших советских предприятий. В список кадрового резерва страны был внесен Николай Иванович Рыжков, биография которого складывалась очень успешно, и долго пребывать в списке кандидатов на высокие посты ему не пришлось. В 1975 году Николая Рыжкова назначают первым заместителем министра тяжелого и транспортного машиностроения. Через четыре года он становится первым заместителем Председателя Госплана СССР. Государственный деятель Рыжков Николай Иванович отличался принципиальностью, масштабным мышлением, прогрессивностью. Его работоспособность, опыт и знания не остались незамеченными и на этих высоких постах.

В 1982 году в стране появляется новый политик Николай Рыжков, биография которого делает очередной вираж и выносит его на самый верх. По традициям того времени Рыжков стал членом Коммунистической партии в 1956 году, это было обязательным условием для желающих делать карьеру. В 1981 году он становится членом Центрального Комитета КПСС, и, как это было типично для Николая Ивановича, начинает продвижение по ступеням карьерной лестницы. Николай Иванович говорит, что введение в ЦК стало для него неожиданностью, это событие было следствием хорошего отношения к нему Ю.В. Андропова. Сразу после назначения Рыжкова включают в комиссию по подготовке реформ. Ситуация в стране была очень тяжелая, и команда, в состав которой также входил М.С. Горбачев, должна была оценить обстановку и сформулировать предложения по ее исправлению. Чуть позже Николай Рыжков, биография которого описывает очередное восхождение, становится секретарем назначается заведующим экономическим отделом. Он очень хорошо представлял себе, как идут дела в стране, разбирался в экономических проблемах, мог представить реальный выход из кризиса. В 1985 году он становится членом Политбюро ЦК КПСС - высшего руководящего органа страны в то время.

Приход к власти М.С. Горбачева Рыжков воспринял с энтузиазмом. Он поддерживал мысль о необходимости реформ, понимая, что страна катится в пропасть, и нужно срочно что-то делать. В 1985 году Горбачев назначает его Председателем Совета министров СССР, Рыжков становится вторым человеком в стране. Как премьер-министр Николай Иванович внес огромный вклад в ликвидацию катастрофических последствий аварии в Чернобыле и Он разрабатывает экономическую часть программы горбачевской перестройки. Его положение было очень непростым: с одной стороны, либералы обвиняли его в недостатке решительности при проведении реформ, с другой - коммунисты старой закваски считали, что он предает идеалы коммунизма. В конце декабря Рыжков переносит очень тяжелый инфаркт, и Горбачев отправляет его на пенсию. Существует версия, что Рыжков претендовал на первую позицию в стране, Горбачев и удалил его из власти.

Политик нового времени

После выхода в отставку Николай Рыжков не уходит с политической арены, а баллотируется в Президенты РСФСР и становится вторым лицом государства после Ельцина. В 1995 году избирается депутатом в Государственную Думу и продержится три созыва. В 2003 году он становится членом Совета федерации, где активно работает в комитете по естественным монополиям. Он поддержал политику В. В. Путина, проголосовал за мандат президенту на применение силы на Украине. В 2014 году получает из рук Путина орден "За заслуги перед Отечеством". Вообще наград у Николая Ивановича немало. Он имеет 7 орденов, несколько медалей, неоднократно получал премии разного уровня, награжден благодарностью Президента России.

Частная жизнь

Николай Рыжков, фото которого в 90-х годах не сходило со страниц СМИ, предпочитает не говорить о своей личной жизни. Его жена Людмила Сергеевна и дочь Марина не дают интервью и не мелькают на светских мероприятиях. В редкие минуты досуга Рыжков очень много читает, любит музыку, но все же главным делом жизни называет работу.